Егоша и маленькие, маленькие бабочки…

— Опять двадцать пять! Как надо, так и сделаем! Время придет — я тебе свистну. Конечно, можно было бы его и там оставить, в приюте. Как-то бы выкарабкался. Мы с Машкой уже и этот вариант перетерли. Другое дело — с тобой, спокойней. Пиши заявление. — и Миша-ангел ловко сунул Егоше лист бумаги и ручку, и даже подложил под него — для полного удобства — блокнот, из которого этот лист был вырван.

— Пиши! — сказал Миша-ангел. — Заявление. Я, такой-то, такой-то… номер паспорта.

— Я не помню номер своего паспорта. — сказал Егоша.

— Как это, не помнишь номер своего паспорта?! — возмутился Миша-ангел. — Куда же это годится? — Но тут же продиктовал Егоше его номер паспорта. — …Прошу передать мне для усыновления ребенка мужского пола.

— Мужского? — переспросил Егоша.

— Мужского. Щас! Мы с Машкой не знаем, какого пола у нас ребенок!

Миша-ангел аккуратно сложил Егошино заявление и спрятал у себя на груди.

— Время придет, я тебе свистну.

— А жена? — спросил Егоша.

— С женой уже сам разбирайся.

Пятясь, на четвереньках они выбрались из фанерного домика и пошли по дорожке к выходу. Миша-ангел шел сгорбившись и выглядел вдруг таким усталым, что Егоше сделалось его жалко.

— Ничего, — сказал Егоша. — Как-нибудь решим этот вопрос.

— Уж постарайся, — сказал Миша-ангел.

В тот же вечер он приступил к разговору с женой.

— Знаешь, — сказал Егоша. — Надо нам взять на воспитание еще одного ребенка.

— Ты что, с ума сошел?! — закричала жена. — Мало тебе дочки?

— Дело совсем не в этом, — заметил Егоша, — просто мы не мещане. Это, можно сказать, вклад в общество.

— Чушь какая! Нужны мы этому обществу!

— Мы, может, и не нужны. Но нам общество нужно.

— Это большой вопрос!

— Это не вопрос, а ответ. Чем лучше обществу, тем лучше нам. Помочь сироте — это благородно.

— Благородный ты наш! Всех сирот не согреешь!

— Я не говорю — всех. Хотя бы одного.

Жена рыдала, грозила разводом, звонила матери, собирала вещи — Егоша не отступал. И только уже вечером, напившись всевозможных лекарств, она как-то успокоилась и подумала трезвым умом — муж-то он неплохой, деньги приносит, не пьет, не курит, не гуляет. Ну, с мухами, конечно, в голове. А кто без мух? Только у каждого — свои. А она? Кому она-то нужна? Волосы жидкие, тусклые… в углах глаз гусиные лапки, поправилась на семь килограммов! Так что, всхлипнула еще пару раз… и заснула.

Миша-ангел объявился через несколько месяцев — как раз к Новому году. В городе было оживленно, и когда смеркалось, особенно празднично сияла иллюминация, и разряженные елки на площадях и у магазинов вызывали в душе взволнованные детские переживания. Снега почти не было, но приподнятому настроению это не мешало. Было скорее тепло. Егоша зашел в большой магазин купить подарки. Дочери он купил новую куклу, теще — набор дорогого мыла с мочалками в красивой плетеной корзинке — пусть моется, ведь если выбирать, он предпочтет чистую, хорошо вымытую тещу, чем какую-нибудь грязненькую, — и уже стоял в посудном отделе, приглядывая жене чайный сервиз, как позвонил Миша-ангел.

— Ну, — сказал Миша-ангел. — Принимай!

— Кого? — растерялся Егоша.

— Кого-кого. Гаврилку. Завтра к одиннадцати с паспортом в дом ребенка.

Вокруг Егоши толкался народ, звенел посудой.

— С паспортом? — переспросил Егоша.

— Не без него же. Запаси все что надо — памперсы, распашонки, колготки. Имей в виду — он у нас крупненький, да и подрос уже. Не скупись — к Новому году премию получишь. А на днях подброшу флешку — работать пора, да и для отвода глаз.

Забыв обо всем, чуть не перевернув витрину с хрустальными рюмками, чуть не потеряв по дороге куклу и растеряв почти все мыло, Егоша бросился из посудного отдела в детский. Брал без разбору все подряд, пока не истратил все деньги.

Нагруженный, явился домой. Жена смотрела на него мрачно.

— Завтра принесу, — сказал Егоша, дыша тяжело и прерывисто, как замученная собака.

— Кого? — холодно спросила жена.

— Гаврилку.

— Боже-боже, — сказала жена и ушла в спальню плакать.

О чем ни думай, как ни смиряйся, но не плакать — этого она не могла.

На другой день к одиннадцати, с паспортом, разумеется, Егоша отправился в Дом ребенка.

— Вам куда? — спросила дежурная, отталкивающего вида женщина, не оттого, что была так уж некрасива, а из-за какого-то особого хмуро-недоброжелательного выражения лица.

— Хорошенькое начало, — подумал Егоша и сказал: — Я за ребенком.

— Третий этаж, к директору.

По лестнице с выбитыми ступенями Егоша пошел на третий этаж. Было тихо, но время от времени откуда-то доносился детский плач. Резко пахло дезинфекцией и хлоркой.

В кабинете директора сидела крупная полная женщина с неприветливым, замкнутым лицом. «Неужели здесь все такие?» — подумал Егоша и протянул ей паспорт.

— Документы на вас пришли, — сказала женщина, буравя Егошу маленькими настороженными глазками. — Но мне бы хотелось кое-что уточнить самой. Ваши квартирные условия?

— Там все есть, — заметил Егоша.

— Так, так, — сказала женщина, надевая очки и перебирая бумаги. — Зарплата?

— Тоже. Там есть.