Эй-ай

Договорить она не успела – снаружи раздался резкий свист, и откуда-то со стороны едва видимых в дожде крыш на противоположной стороне улицы к “их” окну спикировало “одеяло”. Команда бросилась врассыпную, за исключением радистки Рэйчел, которая, кажется, влипла. Скатываясь вниз по лестнице, Джулиан услышал за спиной вопль, а затем свист гранаты и взрыв. Шила, может быть, была стервой, но воевать она умела. Впрочем, против “одеяла” гранатомет малоэффективен. Несколько уцелевших лоскутов вылетело в холл первого этажа, на лету объединяясь в единое целое, и юноше ничего не оставалось, как выскочить на залитую водой улицу.

* * *

Вертолет лежал там, где он должен был лежать, судя по звукам. Легкая одноместная машина, без внешних антенн и без одной из лопастей винта. Лежал он на боку, опираясь на автомат для продажи газет, и потоки воды барабанили по остаткам колпака кабины и проникали внутрь в тех местах, где колпак был разбит.

Джулиан осторожно приблизился. Вообще-то свой “кусок одеяла” он потерял минут пятнадцать назад, пользуясь тем, что в дождь теплоискатели этой дряни не работали, отсиделся в мусорном баке. Но все-таки ему очень не нравилось это место. Открыто, и крыши нависают. Вот из того пролома вполне может выползти одна из сколопендр, которые в свободное от пробивания стен и сбивания с толку сторожевых систем время занимались зачем-то ловлей людей. А вот это окно…

В вертолете был пилот, это Джулиан мог видеть даже из того переулка, где он скрывался. Пилот ворочался в кабине, пытаясь выбраться, но что-то у него не особенно получалось. Наконец Джулиан решился. Короткими перебежками, стараясь держаться поближе к запаркованным у обочины и брошенным посреди дороги машинам, он двинулся в сторону потерпевшего бедствие вертолета.

Дорога здесь проходила между двумя зданиями и на высоте метров двадцати над землей, что соответствовало второму этажу торгового зала, который, похоже, там размещался, здания соединялись тоннелем. Ажурная труба из металла, стекла и бетона, по которой, согласно замыслу архитектора, люди могли переходить из одного торгового центра в другой, не выходя наружу и не тратя времени на светофоры. Затем, “после начала войны”, неведомому захватчику показалось, что труба может улететь. По крайней мере только этим можно было, по мнению Джулиана, объяснить тот факт, что на нее набросили сплетенную из толстого – с руку – стального троса сеть, и закрепили эту сеть на дороге и в стенах домов при помощи здоровенных стальных костылей. Наружу костыли торчали примерно на метр, и не было никакой возможности определить, как глубоко они входят в грунт.

На один из тросов этой сети, по всей вероятности, и налетел при посадке вертолетик, потерял полвинта и грохнулся. Почему не сработал двигатель мягкой посадки, для Джулиана оставалось загадкой, по крайней мере считалось, что это невозможно. Системы безопасности подобных машин и вправду были очень хороши.

Затем Джулиан заглянул в кабину вертолета и замер, забыв на несколько мгновений о ледяной воде, льющейся ему за шиворот.

– Вот это, значит, оно и есть… – неуверенно произнес он, ни к кому специально не обращаясь. – Белая горячка… Жалко, хороший был я…

В кабине лежал робот. Лежал – потому что вставший на дыбы вертолет так его расположил – на спине и ногами кверху. А вообще-то проблема была не в этом, а в корпусе машины, который прогнулся и словно капкан захватил свою жертву поперек туловища.

– И что? – спросил у мокрой пустоты Джулиан.

– Возьмите из любой машины домкрат, – довольно приятным голосом отозвался робот. – Установите его между нижним ребром жесткости и передним крюком буксировки. Затем…

– Понял, понял… – Джулиан направился к ближайшему “крайслеру” и не без удовольствия раскурочил ему багажник. Он даже не пытался понять, что это за робот и почему он тут оказался. Зачем ломать себе голову? Пусть этим занимаются другие.

Затем началось мучение. Домкрат не хотел становиться так, как надо, он норовил соскользнуть, и под дождем было холодно, а молнии били чаще и ближе, чем хотелось бы.

Два раза вдали раздавался знакомый вой турбинок, но оба раза “одеяла” охотились на кого-то другого, возможно даже, на уцелевших членов его группы. Наконец смятый металл со скрежетом распрямился, выпуская пленника. С неожиданной легкостью тот выскользнул из кабинки и приблизился к своему спасителю.

– Ты кто? – с опаской спросил тот.

– Меня зовут Люк, – последовал ответ. То, что казалось Джулиану серебристой униформой пилота, на деле оказалось скорее темно-серого цвета и очень необычного, но, похоже, удобного покроя.

– Нет, ну ты кто? – повторил Джулиан. – По жизни?

– Это тайна, – серьезно отозвался его новый знакомый. – А как вас зовут?

“Вот так, – подумал Джулиан. – Спасаешь их, спасаешь, а вместо спасибо – “это тайна”. Арестовать его, что ли? Самого бы, впрочем, кто не арестовал…”

Вслух он сказал:

– Меня зовут Джулиан, Джулиан Берд. А ты… – Он поколебался, однако продолжать не потребовалось.