Эй ты, бастард!

Потому что именно он мог помочь моему клану выбраться из долгов.

Но сначала, нужно было сообщить во Владивосток, что карантин пора ослаблять.

Вместе с Филаретом мы пошли в деревушку, к единственной на острове радиоточке. К сожалению, вся аппаратура была самым варварским образом уничтожена, причём довольно давно.

— Николас постарался, — вздохнул я.

— Господин, возможно, это мог быть кто-то другой, — сказал Филарет.

— Например?

— Видите ли, незадолго до заражения острова, нас посещал странный господин. У него на руке был перстень с затёртым изображением. И он как раз просил нас допустить его к радио, чтобы поговорить со своим другом во Владивостоке.

— Как он выглядел?

— Я не видел лица. Оно было скрыто за тканями, но он посетил нас в последнюю спокойную ночь. Именно после этого началось заражение.

— И ты говоришь об этом только сейчас?

— Простите, ваше сиятельство. Виноват, — он опустил голову.

— Ладно, забудем. Всё помнить невозможно. Но вот связаться с большой землёй нам всё равно необходимо. И у меня как раз есть пара идей.

И я решил воплотить их обе.

Первая — зажечь маяк, впервые за весь карантин. Вспыхнувший на нём свет станет сигналом, что жизнь вернулась на остров.

Вторая — перехватить старика Лампу, который как раз этой ночью должен был проплывать у острова.

Так что к вечеру несколько слуг под моей охраной проследовали к маяку и подожгли его фонарь. Старый смотритель пропал, так что пришлось назначить нового из числа его внуков.

Когда солнце скрылось и в небе поднялась неполная луна, я стоял у тех самых скал, по которым забрался на остров. Рыбацкая лодка Лампы вскоре появилась на виду.

— О, да ты жив! — рассмеялся он, не морщась от солёных брызг. — Вижу, маяк снова заработал. Да и в гавани какие-то огоньки горят, неужели отбил свой остров?

— Отбил-отбил, — усмехнулся я. Заходи в гавань, встречу тебя там.

— А заражённые-то не встретят? А то не хотелось бы стать ужином на старости лет.

— Нет, сам всё поймёшь.

Через двадцать минут он мирно причалил в гавани и сошёл на берег, с удивлением смотря на местных. Они всё ещё не разговаривали полноценно. Но кое-как торговали друг с другом и совершали привычную работу.

Деревушка постепенно возвращалась к жизни. Только из-за сбитого распорядка дня, многие люди бродили по улицам именно ночью.

— Ты же не хочешь сказать что это и есть заражённые? — неверяще посмотрел он на меня.

— Были ими. Сейчас они живы и постепенно приходят в себя. «Красное Безумие» излечимо и я знаю, как это делать. Так что возвращайся во Владивосток и сообщи об этом всем.

— Маяк горит. Завтра к тебе и так прибудут военные, я даже не сомневаюсь.

— Прибудут. Но лучше, если о происходящем на острове будет знать не только адмирал Косаткин и его приближённые.

— Будь по твоему, парень, — он протянул мне мозолистую руку, которую я крепко пожал. — Пущу слушок, что Кальмаров излечил своих подданных от болезни всего за одну неделю. То-то у важных шишек из целительских кланов глаза на лоб повылезают.

Я хмыкнул и кивнул. — Только не сильно приукрашивай там.

Он притворно оскорбился, положив руку на сердце. — Чтобы моряк, да не приукрашивал⁈ Нет, извини, дружище, на такое я не согласен! Скажу всё как есть и немного сверху.

Я покачал головой. — Всё тебе шутки, старик Лампа. Главное — донеси главный посыл.

— Уж в этом не сомневайся!

На этой ноте мы расстались. Он скрылся в ночном море, а я вернулся в усадьбу, готовиться ко встрече «гостей».

Филарет разбудил меня рано утром. С тревожным лицом.

— Господин, к гавани причалило два катера Тихоокеанского флота!

Всё, как я и планировал.

Встречали мы их без фанфар и праздничного блеска. Только я, Филарет и пара слуг.

С кораблей сошёл капитан одного из катеров, в сопровождении двух матросов. Высокий, широкоплечий, в белоснежной форме и с аккуратными усами — эталонный офицер императорского флота.

Он с суровым видом осмотрел меня, мою свиту и жителей деревушки. Затем отдал воинское приветствие и представился: — Командир катера Юрий Кораллин. Сударь, вы представитель клана Кальмаровых?

— Да, — сказал я. — Ярослав Кальмаров, последний сын Александра Кальмарова.

Мы пожали друг другу руки. А у меня на границе памяти вертелась его фамилия — Кораллин. Чем-то она запомнилась Ярославу.

— Проследуйте за мной, чтобы прибыть во Владивосток и дать показания о произошедшем на острове.

— Не будем спешить. Сначала ответьте, вы прибыли сюда по приказу адмирала Косаткина?

— Так и есть, — он прищурился. — Адмирал приказал доставить вас в город, для дачи показаний.

— В таком случае, я прошу прислать за мной гражданский катер. Потому что к Тихоокеанскому флоту я не имею никакого отношения.

А моё Чутьё всячески намекало, чтобы так продолжалось и впредь. Пусть я и не чувствовал опасности прямо здесь или в ближайшем будущем, но доверять Косаткину, который обобрал мой род, я не собирался.

К тому же, у него с моим отцом были конфликты. А его дочь самым наглым образом похитила мой макр и пыталась убедить меня присягнуть на верность Косаткиным от лица Кальмаровых.