Эй ты, – здравствуй!

ВАЛЕРКА.За процветание военно-морских сил нашей родины, ура!

МАШКА.Ты даже на своем дне рождения маленькими рюмочками вино пил.

ВАЛЕРКА.А, в щель подглядывала за мной? Доносчикам и шпионам руки не подаю. Не подпирай!

МАШКА.Последнее дело – горести в вине топить.

ВАЛЕРКА.Резонерка ты, Машка. Позор. Объясняю. Друзья к отцу в больницу пришли. А их поперли. Вместе со мной. Операция сложная. Последний шанс. У врачей и без нас нервы напряжены. Мы тогда на набережную в шашлычную пошли. Сперва за благополучный исход выпили, потом – за маму мою. А когда тост за военно-морские силы подняли, я по ошибке вместо рюмки полный стакан взял. Пригубил, а в это время команда: Стоя и до дна! Я и осушил.

МАШКА.Ну осушил – и осушил. Чего же ты колобродишь? Пошел бы в сарайчик, уснул. Операция, говорят, долгая. Не на час, не на два.

ВАЛЕРКА.Писатель сказал: жить надо на людях, а умирать в одиночестве. Я, Машка, от тебя в отличие, начитанный человек… Как только почувствовал, что вот-вот с катушек долой, так из шашлычной и уполз. (Потряс голой.) Мерзость.

МАШКА.Сядь, Валера. Посиди – оно и пройдет.

ВАЛЕРКА.Не пройдет. Я здесь двадцать минут по часам стою. Главное – сознание не гаснет. Диктует волю собрать и круговращение побороть. А воля не может. Человеческая воля не может стакан жидкости побороть!… Машка, давай я в пропасть прыгну. Выметем пьяниц из нашего здорового общества – ура! (Приподнимается.)

МАШКА(придавливает его). Сиди уж, горе мое. Я тебе виски потру. (Растирает ему виски.) Должно полегчать.

ВАЛЕРКА.Машка, почему хорошие люди умирают, а скоты вроде дяди моего живут?

МАШКА(помолчав). Валерка, ты не гордись передо мной – поплачь. Я понимаю: страшно тебе, беду ждешь.

ВАЛЕРКА(Кричит). «Смешные птицы!… Что им там ясно?…»

МАШКА.Ты говори, Валера, говори.

ВАЛЕРКА.Три дня назад, когда ему совсем плохо стало, я ему говорю: «Батя! – он любит, когда я его батей зову, – давай я возле тебя поживу». А он спрашивает: «Боишься помру без тебя? А ты не бойся. Покуда мать не увижу – концов не отдам».

МАШКА.Надо было маму твою вызывать.

ВАЛЕРКА.В Атлантике она… И мысли какие-то мерзкие появились. На людей гляжу и вижу вроде бы облегчение у них на лицах. «Хорошо, мол, что не я на этот раз концы отдаю». А я, Машка, помер бы – клянусь! – если бы им это бессмертие принесло. Без страха, понимаешь? Помер бы – и все.

МАШКА.Это ничего, что от гордости у тебя.

ВАЛЕРКА.Опять ерунду понесла.

МАШКА.Ну, может, не от гордости. Может, от доброты.

ВАЛЕРКА

(привстав). А я не добрый, Балагуева. Я, если хочешь знать, эгоист. (Не сразу.) А глаза и правда у тебя красивые.

МАШКА(как с малым ребенком). Ну вот и хорошо, вот и смотри.

ВАЛЕРКА.А помнишь, ты говорила, что можешь пять спичек на ресницах удержать? (Достает из кармана спички. Кладет ей на ресницы первую спичку.) Первую водворили. Дальше укладывай сама.

Маша укладывает спички.

Эй-эй, голову не задирай!… Три.

Спички падают.

Три, Балагуева, а не пять! Преувеличиваешь. Украшая себя, не брезгуешь и враньем. (Покачнулся.) А Шурик твой дурак.

МАШКА.А вот этого не надо.

ВАЛЕРКА.Повторяй! Мой Шурик дурак, бездарь и хвастун.

МАШКА.«Мой Шурик дурак, бездарь и хвастун». Только какая же он бездарь, если он на физика пойдет учиться?

ВАЛЕРКА.Он же не Эйнштейн. И вообще все физики бездарны, как пробки. Повторяй!

МАШКА.«Как пробки. И Шурик и Эйнштейн»

ВАЛЕРКА.Эй-эй! Эйнштейна не касайся. Кто ты, и кто он? И вообще, Маша, где у тебя крылья?

МАШКА.Какие крылья?

ВАЛЕРКА.Для полета. Где? (Шарит у нее за спиной.) Нет. Ни тебе вот такусеньких, ни цыплячьих – нет…

МАШКА.Ой! У тебя крылья…

ВАЛЕРКА.Я, Машка, тоже вру. Когда за военно-морские поднимали, я из рюмки пил. Это я уже потом. Отвернулся и опрокинул стакан. А, думая, черт с ним со всем, пропадать так пропадать.

МАШКА.

Подлец!

ВАЛЕРКА.Эй-эй, лежачего не бьют.

МАШКА(встает, с силой). Господи, до чего же подлец! Друзей отца не постыдился. В такой день! Я за ради беды его с ним, как с малым дитем, говорю. Нянькаюсь с ним. Тебе жизнь в первый раз на плечи-то надавила. Ты и распластался. «Лежачего не бьют»… Сам придешь. (Идет.)

ВАЛЕРКА(вслед). Машка!

МАШКА(останавливается). Ну?

ВАЛЕРКА.Не приду. По пересеченной местности не могу.

МАШКА(подходит к нему). Валера, от горя да от беды одни добреют, у других характер в злобу идет. Гляди, озлобиться просто, это как в колодец сигануть. Выбраться – нелегко.

ВАЛЕРКА(с трудом приподнимается). А ты кто такая, чтобы мне морали читать?

МАШКА.Человек.

ВАЛЕРКА.Человек?! Да чего человеческого в тебе? (Подражая выговору Маши.) Ноги? Глаза? Эти предметы и у мартышки есть. Утешительница нашлась! А ну, катись отсюда! Ван-Гог.

МАШКА(стараясь сдержаться). Валера, не надо. Это все нехорошее, все низкое в тебе говорит. Человек и в беде не должен себя забывать.