Эй, Всевышний! А не пора ли мне НА УЧЁБУ?! (3)

- Ты не шутишь? То самое цветение?

- То самое. Я лично её добывал. Из-за разницы в возрасте много выиграть не получится, но… - Договорить мне не дали – отец, пробормотав что-то невнятное, крепко меня обнял, выдавив воздух из лёгких, а после – отступил, предварительно похлопал по спине. - … в людском царстве не найти и этого.

- Я горд тем, что ты мой сын, Золан. Даже в такой ситуации ты не забыл о матери.

- Вместе с дымом эффект будет в районе шести-семи, в лучшем случае – восьми лет. Но потребуется помощь квалифицированного целителя, который сможет держать рот на замке.

Без этого действительно нельзя было обойтись, ведь содержимое этих двух склянок с толстыми, зачарованными стёклами не имело цены. Сто тысяч эфир, миллион, десять миллионов – цена разнилась от случая к случаю, так как слишком капризным было то, что называли цветением жизни. Концентрированная жизненная сила, добыть которую можно было только из свежего трупа крайне редко встречающегося на землях демонов змея. Маленького, никакого в боевом плане, но – отменно скрывающегося и ядовитого до такой степени, что для получения смертельной дозы достаточно было просто пройти мимо него на расстоянии в десяток метров. Мне повезло его встретить во время поисков одной надоевшей демонам-заказчикам банды, и я не упустил своего шанса. И если вы решили, что на этом «капризность» и закончилась…

Главным фактором, влияющим на цену, был возраст змея. Антрацитово-чёрный, с каждым прожитым годом на его шкуре появлялось белое кольцо. Чем меньше разница в возрасте между употребившим цветение и змеем, из которого оно сделано – тем лучше эффект. В идеальных условиях эти сорок миллилитров могли омолодить на пятнадцать-двадцать лет, но маме сорок семь, а змею было сорок два года. Потому примерный эффект был больше чем в два раза ниже идеального, но я был рад и этому.

- Я найду такого. Ты точно уверен, что это был настоящий змей?

- Отец, не принимай меня за идиота. Я бы не стал тебя обнадёживать, если бы не был уверен в своих словах. Тем более, когда речь идёт о маме.

- Прости. Я уже успел забыть о том, насколько серьезным ты можешь быть. И всё-таки… - Мы остановились перед приличных размеров домом, окруженным сплошной стеной самых разных цветов. – С возвращением домой, Золан…

Глава 3. Дом. Часть II.

Часть I.

Время уже давно ушло глубоко заполночь, и отец, воспользовавшись своим положением в семье, отправил маму с братом спать, а сам со мной вместе расположился на крыльце дома. Мы много разговаривали и выпивали, так что я ну совсем не удивился тому, что в конечном итоге Волан отключился рядом с разбитой мраморной плитой – чего-то вроде домашнего памятника считавшемуся мёртвым мне. Я же окинул взглядом картину суровой мужской попойки, в которой напиться было суждено только одному участнику, и залпом прикончил плещущееся в кружке пиво. Опьянения, как и сна, не было ни в одном глазу, так что я принял решение немного повозиться с одной из наиболее успешных своих поделок, один из экземпляров которого оперативно занял мои уши, а второй – в виде груды составляющих развалился на ступеньке рядом.

Мне стоило только пожелать, как в уши полилась музыка, слышать которую мог только я сам – и больше никто. Сразу отвергну ваши крайне грубые предположения об употреблении всякой дряни и скажу, что магия крови в артефакторике имеет не мало сильных сторон, но и слабых ни разу не меньше. Например, всё, что выходит из-под моих рук и управляется контуром на крови невозможно использовать никому другому. С плеером я зашёл ещё дальше, научив его правильно воспроизводить звук посредством колебаний пары миниатюрных динамиков. Грубо говоря, управлял я им так же – желанием, но вот музыку он мог как тянуть напрямую из моей памяти, - с первого раза получалось не очень, - так и воспроизводить с предварительно подготовленных золотых пластин диаметром в три сантиметра и толщиной в треть сантиметра. На такие влезало всего одиннадцать с небольшим минут аудиоряда в хорошем качестве, но я не жаловался. Ведь всё, что могли предложить местные – это фактически диктофоны, способные час-полтора записывать звук вокруг. И, естественно, никакой музыки, хранящейся только в моих воспоминаниях.