Эйгор-VII. В зеркалах

Спустя несколько секунд виконт покидает кабинет, а я остаюсь в кресле, чувствуя лёгкую растерянность. Ситуация запутанная. С одной стороны, каждый из этой тройки в той или иной степени заслуживает доверия. Но с другой, кто-то из них точно лжёт. Да, есть ещё вариант с «монетой на ребре», в котором всё происходящее объясняется добросовестным заблуждением каждой из сторон. Но в это верится с трудом. С высокой долей вероятности, заговор всё же имеет место быть. Вопрос только в том, чей. А может их сразу два?

На этой мысли усмехаюсь. Так я скоро стану полным параноиком. Откуда недалеко и до полного безумия, как у Схэсса, убивавшего собственных потомков ради своей силы.

Вызвав гвардейца, заказываю ещё порцию сорка. Когда солдат закрывает дверь, в голову приходит ещё одна мысль. Вернее осознание. Я не хочу потерять престол. Не только из-за того, что в таком случае Норкрум снова погрузится в кровавый хаос. Эту отговорку можно использовать для остальных, а порой и для самого себя. Но это не вся правда. И даже не её значимая часть. Оказавшись на месте императора, получив власть и пережив всё то дерьмо, что произошло, мне совсем не хочется самоустраняться от власти.

Что это? Профессиональная деформация каждого императора? Аппетит, пришедший во время еды? Ведь совсем недавно, мне было действительно наплевать на всё. Тогда я бы с радостью отдал власть Морне, если бы это привело к спокойной жизни для меня и всех остальных из нашей компании. А сейчас?

Джойл и Лэзла мертвы. Айрин с Эйкаром заперты в мире посмертия и постепенно сходят с ума. Да сколько вообще полегло людей, которые были со мной или сражались против меня? Я же здесь, в императорском дворце. Отдаю приказы, разбираюсь с долбанными заговорами и готовлю удар по очередному противнику, обещая себе, что это станет последним масштабным кровопролитием. Или предпоследним.

Поднявшись, подхожу к зеркалу. В чем теперь разница между мной и Морной? Или между мной и её отцом? Да вообще, чем я отличаюсь от остальных кандидатов на престол, что так стремились его занять?

К моменту, когда на пороге появляется военный с чашкой сорка, в голову уже приходит ответ. Ничем. Нет никакой разницы. Всё наше отличие в том, что я победил. А они проиграли.

Со смешанными чувствами опускаюсь в кресло и принимаюсь за горячий напиток. Спустя пару минут встряхиваюсь и пытаюсь взять себя в руки. Нашёл время для рефлексии и копания в себе. Под носом заговор, который может погубить как меня, так и Канса. Сомневаюсь, что его оставят в живых, кто бы не готовил переворот. А Тонфой, последний из нашей четвёрки, не считая меня самого. Если в итоге мы все погибнем, то значит в моих действиях не было ровным счётом никакого смысла.

Сначала хочу пойти и найти Канса сам, но потом зову гвардейца и приказываю отправить вестовых к Тонфою, Микке и Корвэлле. Проведём небольшой военный совет. Возможно придём к каким-то определённым выводам. По крайней мере, на это хочется надеяться. А если нет, то придётся действовать, надеясь спровоцировать заговорщиков. Либо просто схватить Мэно и Спашена, после чего влезть к ним в разум.

Идея кажется настолько хорошей, что я принимаюсь её всерьёз обдумывать. Потом вспоминаю о массивах данных, которые располагает Тадеш и понимаю, что он вполне мог защититься от подобного. Пожалуй, даже если выяснится, что парень ни при чём, стоит пересмотреть систему работы с информацией их хранилищ Палача. Нужно несколько человек, которые будут контролировать друг друга, гарантируя полную прозрачность процесса.

Размышления прерывает звук открывающейся двери — первой ко мне явилась Микка.

Глава 19

Призванная тоже ведёт себя странно. Когда усаживается в кресло и задумчиво смотрит на меня, внутри появляется стойкое ощущение, что сейчас мне озвучат ещё одну пачку новостей. Как только девушка принимается излагать, понимаю, что не ошибся.

— Этим утром я виделась с одним из заместителей Рохара. Он просил поговорить с тобой.

Разведя руками, хмуро уточняю.

— Зачем?

Призванная подаётся вперёд.

— О странностях, которые происходят с их бригадой. Понятно, что призванные — самые надёжные бойцы. Но сейчас, из девяти батальонов, семь разбросаны по удалённым позициям. Их постоянно держат на передовой, хотя задачи далеко не всегда этого требуют. И разделяют. Нет такого, чтобы даже два батальона стояли вплотную друг к другу.

Стиснув зубы, мрачно усмехаюсь.

— От кого поступают приказы?

Девушка пожимает плечами.

— Из штаба. Обычно их визирует старший дежурный офицер.

Задумываюсь. Два батальона призванных. Какая там штатная численность соединений у них? Вроде бы по восемьсот человек на один батальон? Итого тысяча шестьсот солдат. А вокруг около ста тысяч бойцов других соединений.

Собираюсь ответить Микке, но тут дверь снова открывается и внутри появляются Канс с Корвэлллой. Когда все занимают свои места, вопросительно смотря на месте, пытаюсь максимально кратко описать им ситуацию.