Эилиэль

— Самое красивое — такое тёплое и уже тогда самое любимое яйцо, — поцелуй за ухом. — Я уже разменял первое тысячелетие, успел разочароваться в любви, в жизни, а потом родилась ты...

— Не надо, не говори, — повернулась к нему, чувствуя его боль.

— Когда... тогда... я думал, что я умру вслед за тобой, но что-то удержало меня. Возможно, родители и понимание, что я их последняя надежда, а может и то, что я чувствовал — ты не покинула меня.

— И не покинула ведь... — отстранилась и обхватила его лицо ладонями.

— Хочешь, я оставлю тебя здесь?

— Побудь со мной, — не захотела его отпускать, — мне сложно тут... одной.

Потянула его на кровать, прижалась, закрыла глаза.

— Полежим так немного, — прошептала, и сама не поняла, как уснула.

— Я так тебя люблю, — тихие слова были последним, что я услышала.

Я сидела на траве, перебирала цветы, пытаясь сплести из них венок. Со спины кто-то подошёл, положил ладонь мне на плечо.

— Надэилэль, доченька, — сказал человек очень родным голосом. Я слышала его. Когда-то давным-давно, он разговаривал со мной — тогда, когда я долго была во тьме. И почему я забыла это?

— Папа, — повернулась к мужчине совершенно счастливая. — А куда делась мама?

— Сказала, что сейчас придёт, только прихватит твой любимый нектар.

— Она меня балует, — кое-как скрепив венок, притянула к себе папу и водрузила своё творение ему на голову. — Настоящая императорская корона!

— Моя маленькая принцесса...

— Я уже давно не маленькая, мне уже двадцать! — показала папе язык. — Мама! — вскочила и побежала к женщине с длинными волосами цвета золота и радужными, как у меня, глазами.

— Ты это мне так рада, или тому, что я несу?

— Одно другому не мешает, — улыбнулась ей и приняла из её рук графин. — Мне так хорошо, мамочка.

— Я рада, дорогая, — мама села на покрывало и положила голову папе на плечо. Они оба смотрели на меня счастливыми глазами.

— Почему мне кажется, что раньше мне было плохо? — положила голову на колени матери, прижалась к её животу.

— А ты уверена? Тебе и вправду было плохо? Подумай, дорогая.

— Правда-правда, — прошептала и замерла. Что-то в сердце сжалось, причиняя физическую боль, на глаза навернулись слёзы. Что же не так?

— Подумай, подумай хорошенько, хочешь ли ты навсегда остаться с нами?

— Коне... — я подскочила и замерла, в шоке смотря на родителей. Слёзы брызгами слетели с ресниц.

— Да, девочка моя? — папа грустно улыбнулся.

— Я не знаю, я правда не знаю... — я расплакалась. — Почему, почему всё не может быть просто, почему я должна выбрать? Кроме вас у меня никого нет, одни только вы мне нужны! — я сжала ладони мамы, пытаясь разглядеть в её глазах ответы на свои вопросы.

— Точно ли никого нет?

Точно.

Нет.

Или да.

Почему так?

Точно...

Золотые глаза, хмурые брови...

Такой родной запах, приятный... Любимый?

Сфай.

Сфай?

Снова посмотрела на родителей, осознавая.

— Мы любим тебя, любим всем сердцем, ты наша частичка, наша душа. Но там тебя тоже любят. И ты любишь. Иди, дорогая моя, отпусти свои горести и иди.

— Я не хочу от вас уходить, — прохныкала.

— Надо, доченька, — отец поцеловал меня в лоб, после чего легко оттолкнул меня. — Иди, и никогда не жалей. Мы с тобой, всегда будем с тобой...

— Со мной...

— Любимая, — по щекам провели пальцем, — маленькая моя, не плачь. Любимая...

— Сфай, — открыла опухшие от слёз глаза. — Я... я говорила с ними. И они сказали выбирать, остаться или...

— И ты со мной, со мной, моя маленькая Хранительница. И я с тобой. Навсегда.

Он прижался лбом к моему лбу, из глаз снова полились слёзы, но уже облегчения.

Вот так, это правильно. Быть здесь, с ним. А родители? Они тоже со мной. Мы всегда будем вместе.

Они живы, пока жива память о них.

Эпилог

— Если затянуть ещё сильнее, твои рёбра не выдержат, — скептически осмотрела подругу Мира, поглаживая округлившийся животик.

— Молчи уж, у тебя даже на пятом месяце талия осиная, — пропыхтела рыжая. — Тяните давайте.

— Да что ты так паришься? Ори тебя любую любит, — протянула я, лёжа на диване ногами кверху.

— Вот от девушек с такой позицией мужья и уходят, — продолжила пыхтеть Палли.

— Да никуда он от тебя не уйдёт, это я тебе как прорицательница говорю, — хмыкнула Лиса, в задумчивости посматривая на животик некромантки. Потом перевела взгляд на свой, вздохнула. — Как так вышло, что ты раньше меня забеременела? — девушка обиженно надула губки.

— Я тоже задаюсь этим вопросом. Демонов Рен, даже сперматозоиды у него нахальные!

Я рассмеялась, чуть не упав с дивана. Лиса с Фартом в браке уже три года, что, вообще-то, для магов, а тем более для оборотней, не срок. А вот Мира забеременела сразу после свадьбы, хотя может и до — с темпераментом этих двоих вполне вероятно. Да и как иначе Рену удалось затащить нашу строптивицу под венец?

— Жевочки, жавайте верёмша к нашушному, — Палли держала в зубах шнурок от рукава, пытаясь завязать его.

— Давай сюда, — помогла ей Мира.

— А вы с Орэлом уже спали? — задала я совершенно бестактный вопрос, хотя теперь, будучи оборотнем, в частности драконом, меня эти вопросы перестали смущать. Достаточно сосредоточиться и ты поймёшь, кто с кем и как.