Эйлин, Эллочка, Элька (СИ)

Чарльз Нотт внимательно следил за своей невестой. Дурацкий контракт не позволял ему жениться целых пять лет. Артефакты показывали, что его невеста жива и не связана магическим браком, а значит контракт не мог быть расторгнут лично им без выплаты неустойки. Да и если опустить денежный вопрос, из чистокровных Нотту подходили только Принц и девочка, которая недавно поступила в Хогвартс. И лишь от Эйлин, судя по предварительным расчётам, мог родиться более чем один ребёнок. Брать в жёны полукровку Чарльз считал ниже своего достоинства. Недавно они с отцом пришли к выводу, что стоит начать подыскивать ему невесту среди волшебниц в других странах, как сделали те же Забини и Малфои. Датские и итальянские крови отлично повлияли на эти рода. Почему бы и ему не взять в жены испанку или аргентинку? Но совсем недавно парный помолвочный артефакт выдал всплеск активности. Эйлин Принц нашлась. С одной стороны, это сильно облегчало ему жизнь, с другой, он имел непростой разговор с будущим тестем, в процессе которого выяснилось, что невеста-то порченная. Была замужем за магглом, имеет прицеп в виде полукровного сыночка, да ещё и с повреждённой памятью. Но зато каким-то образом очистилась от родовых сглазов и проклятий, став из достаточно посредственной ведьмочки весьма сильной волшебницей. Чарльз настоял на том, чтобы встретиться с Эйлин как можно скорее. И вот теперь она спускалась в обеденный зал, и Нотт не узнавал в этой обворожительной даме ту кривоносую мышь, на которой должен был жениться. Он подметил и тонкую талию, и длинные ноги, и красивые глаза под тяжелыми веками. В ней чувствовалась порода, такую дома не запрёшь, с такой не стыдно посетить приём и бал. С такой приятно лечь в постель. И, поймав себя на последней мысли, Чарльз едва не хмыкнул неподобающим образом. Раньше мысль о том, что нужно будет раз за разом возвращаться в постель к жене, чтобы появился наследник, в нём не вызывала ничего, кроме раздражения и брезгливости. Нет, он понимал, что если её приодеть во что-то поэротичней и приглушить свет, то молодое тело возьмёт своё, но энтузиазма не было. А вот эта Эйлин, войдя, окинула его восхищенным взглядом, от которого приятные возбуждающие мурашки побежали вниз по позвоночнику. В этом взгляде не было раздражающего обожания юной дурочки. Он почувствовал, словно кошка решала: съесть ли мышь или поиграть?

А мне было некомфортно. Во-первых, этот музейный зал и длинный стол на стопятьсот человек. Золочёная посуда и уйма бокалов, приборов, с которыми я была незнакома. Перемена блюд. Во-вторых, Северус сидел рядом с дедом по левую руку, а я по правую, напротив Нотта. И я не могла следить за застольным поведением сына. Его опекал дед, растолковывая, что и какой вилкой есть. Это спасало и меня. От взгляда Нотта периодически бросало в жар. Говорили о разном, вспоминали погоду. Дед похвалил Северуса за ранний выброс и сказал, что раз мы с сыном его отметить не успели, то завтра нас ждёт традиционный праздник в честь первого проявления магии. Как любой ребенок, Сев подарки любил. Тем более что до моего появления в его жизни избалован не был. А вот после ужина Северуса забрали эльфы — показывать детскую, а мы направились в библиотеку, нас ждал непростой разговор.

Сначала долго и пространно высказывался отец. Он был чрезвычайно доволен Северусом, я тоже удостоилась похвалы, и дурь с выскакиванием замуж за маггла повернули — никак перед Ноттом выделывался — как операцию по снятию родовых проклятий с наследника, которую я затеяла и в процессе проведения ритуала потеряла память, в связи с чем не смогла вернуться домой. Звучало как полная хрень! Но, как оказалось, папаня ничего не выдумал. После нашей незабываемой встречи он поднял на уши все портреты и устроил в родовой галерее мозговой штурм. Выяснилось, нечто подобное в роду Принцев уже бывало, и, когда род снова стал загибаться в связи с не очень удачным опытом евгеники, моя тогда ещё живая бабуля затеяла с моей помощью восстановление былой силы рода. Но тогда ещё Эйлин была влюблена в своего жениха по самые уши и рожать от кого попало на благо рода отказалась. Тогда бабка наложила сложный сглаз, как в сказках: выйдешь за первого встречного. Вот она, та самая навязчивая идея, о которой говорили целители. А то, что я параллельно должна была тупеть и терять магию, было побочным эффектом. Затем, когда я родила, и на гобелене начал проявляться Северус, бабка провела ритуал и отсекла нас от рода: так должны были уйти проклятия. Но вот принять обратно уже не смогла. Условием возврата был отказ от мужа и нового имени. А так как муж оказался единственным, кто ещё держал Эйлин от полного ухода кукухи в отпуск, бабка была послана. После чего почила в течение нескольких дней от магического отката. А портрет её упорно молчал и делиться инфой не желал, пока вчера отец не пообещал спалить его к Мерлину.