Читаем Эйнштейн полностью

Марго и Дюкас остались жить вдвоем. Сразу начались стычки из-за завещания и вопросов публикации; Натан и Дюкас охраняли память Эйнштейна ревностно, ничего не позволяя о нем писать. Фрида, жена Ганса, еще в 1848 году нашла в квартире Милевы письма Эйнштейна; она подготовила их к печати, рассчитывая, что гонорар пойдет на уход за Эдуардом, а в предисловии написала, что ее свекр любил Милеву. Дюкас, Натан и Марго, не желая, чтобы кто-то слышал о Милеве, обратились в швейцарский суд и выиграли; вскоре, в 1958 году, Фрида умерла, а письма остались у Ганса Альберта. Тот в 1959-м женился на еврейке Элизабет Робоц, биохимике, и жил с ней до своей смерти в 1973 году. Эдуард, которого в последние годы посещали только опекун да Зелиг (и один раз — брат с женой), умер в 1965 году. (Был еще скандал с приемной дочерью Ганса и Фриды, Эвелин: в начале 2000-х годов она заявляла, что является дочерью Эйнштейна и некоей балерины, но никаких доказательств не представила; она умерла в 2011 году.) Дюкас умерла в 1982-м, Натан в 1987-м, эйнштейноведы вздохнули свободно и в 1990-х начали публикацию «Избранных статей и материалов», куда вошли и письма Милеве. Сейчас каждый волен писать об Эйнштейне что угодно.


В ночь его смерти на тумбочке у кровати остались два незавершенных текста: обращение к Израилю и работа по теории поля. (Его последние математические записи были завещаны Фантовой, которая их потом продала на аукционе.) Израиль, как мы знаем, выжил, перенес еще несколько войн, становясь все крепче; попытки создать «единую теорию всего» тоже не заглохли, наоборот, как и надеялся Эйнштейн, уже через 10 лет интерес к ним возрос, а в 1970-х годах в теориях объединения удалось добиться первых успехов: электромагнетизм объединили с двумя другими видами взаимодействий — слабым и сильным; так была создана Стандартная Модель, которой физики руководствуются и поныне. Но он-то хотел, чтобы в «теорию всего» была включена гравитация… А — не вышло. Она, как Золушка, осталась в стороне. Парадоксальная ситуация: по отдельности квантовая механика и ОТО экспериментально подтверждены, а свести их вместе в уравнениях не получается, словно они живут в разных Вселенных.

И все же чем дальше, тем интенсивнее физики пытаются их примирить. Джон Уилер незадолго до смерти восхищался одной из таких попыток и говорил, что Эйнштейн тоже был бы в восторге. Это теория суперструн (М-теория), главный претендент на роль «теории всего». В чем ее смысл? Интернет-ресурс «Луркоморье» справедливо замечает: «Содержание матана, функана и теории функций комплексной переменной в этой теории заведомо превышает летальные дозы, даже по сравнению с не менее мозголомными теорией относительности и квантовой механикой. Поэтому для 99,97 % населения этой планеты хотя бы приблизительное понимание теории струн недоступно в принципе». Если говорить совсем уж приблизительно, то, согласно этой теории, элементарные частицы — это тончайшие струны, а путь движения частицы на самом деле — траектория колебания, проходящего по струне; и все фундаментальные взаимодействия, включая гравитацию, сводятся к колебаниям струн. Вот только при расчетах уравнения этой теории опять не сошлись с квантовыми. Тогда физики подумали, что ошибка получается из-за того, что струны колеблются лишь в трех измерениях, а надо в четырех, а еще лучше в десяти или одиннадцати… Потом предположили, что струны — это не струны, а плоские мембраны, вроде лапши; и все равно не сходится до конца.

Была попытка, еще более близкая душе Эйнштейна: Уилер, как и он, желавший геометризировать всё, в конце 1950-х годов начал разрабатывать теорию геометродинамики, которая сводила бы абсолютно все физические явления к геометрическим свойствам искривленного пространства-времени. Но 20 лет спустя Уилер признал, что ничего не получается: упрямые частицы так и не захотели родиться из геометрии. Но если нельзя вывести кванты из геометрии, может, можно сделать обратное — проквантовать геометрию? Есть и такая теория, возникшая в 1980-х годах, она называется «петлевая квантовая теория гравитации»: пространство-время не непрерывно, как считал Эйнштейн, а состоит из маленьких ячеек; в малых геометрических масштабах оно похоже на скопище шариков, притиснутых друг к другу, или на плетеный дырчатый коврик, а в больших масштабах ячейки как бы сплавляются и пространство-время становится непрерывным и гладким. Вероятно, эта теория Эйнштейна тоже заинтересовала бы, но ни она, ни теория суперструн не удовлетворили бы его: они не опровергают принципа неопределенности треклятого Гейзенберга, а именно этого он так страстно хотел.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Афганистан. Честь имею!
Афганистан. Честь имею!

Новая книга доктора технических и кандидата военных наук полковника С.В.Баленко посвящена судьбам легендарных воинов — героев спецназа ГРУ.Одной из важных вех в истории спецназа ГРУ стала Афганская война, которая унесла жизни многих тысяч советских солдат. Отряды спецназовцев самоотверженно действовали в тылу врага, осуществляли разведку, в случае необходимости уничтожали командные пункты, ракетные установки, нарушали связь и энергоснабжение, разрушали транспортные коммуникации противника — выполняли самые сложные и опасные задания советского командования. Вначале это были отдельные отряды, а ближе к концу войны их объединили в две бригады, которые для конспирации назывались отдельными мотострелковыми батальонами.В этой книге рассказано о героях‑спецназовцах, которым не суждено было живыми вернуться на Родину. Но на ее страницах они предстают перед нами как живые. Мы можем всмотреться в их лица, прочесть письма, которые они писали родным, узнать о беспримерных подвигах, которые они совершили во имя своего воинского долга перед Родиной…

Сергей Викторович Баленко

Биографии и Мемуары