Эйнштейн

Весной 1942 года в СССР был создан Еврейский антифашистский комитет (ЕАК) во главе с Соломоном Михоэлсом, цель - собрать деньги в поддержку армии у богатых евреев за границей. Получилось: только в США (в том числе благодаря призывам Эйнштейна) ЕАК собрал 16 миллионов долларов. На конференции сионистов 8-11 мая в НьюЙорке целью сионизма была официально провозглашена политическая независимость, а не просто «национальный очаг» - Эйнштейн ругался, но его мнения никто не разделял. Всюду царил переполох, искали шпионов, арестовали сына Макса фон Лауэ, студента Принстона, вмешались Эйнштейн, Вейль и физик Рудольф Ладенбург, и парня освободили. Физика Поля Ланжевена арестовало гестапо во Франции, Эйнштейн писал во все международные организации - без толку, но Ланжевену удалось бежать. Япония к весне вышла на границу с Индией, заняла Сингапур, Индонезию, Филиппины и точила зуб на Австралию. (Но уже летом Англия и США, оправившись от поражений, развернули наступательные операции; у острова Мидуэй был почти уничтожен японский флот.)

В апреле генерал Фромм сказал Шпееру, рейхсминистру вооружений Германии, что Ган и Гейзенберг готовы разработать атомную бомбу. Шпеер доложил Гитлеру, но тот, услыхав, что на бомбу надо три года, отказал в финансировании. В США об этом ничего не знали и дело шло: 17 июня Буш представил Рузвельту доклад, и президент приказал начать работы по созданию бомбы, а проект передал в ведение армии. Образовали целый округ инженерных войск, построили лаборатории, промышленные установки, подыскивали ученых. Округ был учрежден 13 августа и назван Манхэттенским, как и проект; им руководил генерал инженерных войск Л. Гровс, дока в строительстве и финансах. Эйнштейн провел второе лето с Коненковой в СаранакЛейк, но чувствовал себя неважно, писал врачу Рудольфу Эрману в НьюЙорк: «Приступы острой боли в животе оттого, что поел земляники… После приступов я часто работаю очень успешно. Кажется, не очень благоприятно для воображения слишком хорошо себя чувствовать…»

В сентябре приступы у него прекратились. Тогда же Гровс предложил возглавить работы по созданию бомбы Роберту Оппенгеймеру (1904-1967) - он еще в 1939м занимался ураном и знал о нем все. Оппенгеймер женился на бывшей коммунистке, состоял в прокоммунистических организациях, разведка его не хотела, но Гровс настоял на своем. И тогда же Сталин подписал распоряжение «Об организации работ по урану», а Маргарита Коненкова стала секретарем Комитета помощи России со штатом помощников в несколько сотен человек; она была популярна и получила доступ в самые высокие круги, включающие жену президента Элеонору Рузвельт. По всей видимости (хотя это впрямую не доказано), она была советским агентом. Из книги бывшего начальника диверсионноразведывательного управления НКВДНКГБ генерала Павла Судоплатова «Разведка и Кремль»: «Жена известного скульптора Коненкова, наш проверенный агент, действовавшая под руководством Лизы Зарубиной, сблизилась с крупнейшими физиками Оппенгеймером и Эйнштейном в Принстоне».

Елизавета (псевдоним «Вардо») была женой Василия Зарубина, секретаря советского посольства в США с 1941 года; она обладала умением привлекать к себе людей, посещала все пророссийские организации, включая Комитет помощи России, и завербовала более двадцати человек, включая Коненкову (если только та не была завербована раньше). Судоплатов: «Она [Коненкова] сумела очаровать ближайшее окружение Оппенгеймера. После того как Оппенгеймер прервал связи с американской компартией, Коненкова под руководством Лизы Зарубиной и сотрудника нашей резидентуры в НьюЙорке Пастельняка (Лука) постоянно влияла на Оппенгеймера и еще ранее уговорила его взять на работу специалистов, известных своими левыми убеждениями, на разработку которых уже были нацелены наши нелегалы и агентура…»

С. Боброва, главный хранитель Музеямастерской С. Т. Коненкова, убеждена, что Маргарита была не разведчиком, а «агентом влияния»: от нее требовалось лишь располагать к себе нужных людей. Была ли ее связь с Эйнштейном изначально «рабочей», стала таковой изза бомбы или всегда была искренней - неясно. Чего конкретно ее начальство могло хотеть от Эйнштейна, кроме сочувственного отношения к России (а оно в тот период и так наличествовало), - тоже неясно. Эйнштейн не был ни к каким секретам допущен, никогда в жизни ядерной физикой не занимался и вряд ли мог чтото сообщить, кроме общих слов. С Оппенгеймером он тоже не был особенно близок. Кроме того, невозможно представить, чтобы он, трогательно оберегавший американскую военную тайну даже от Элен Дюкас, вдруг повел себя нелояльно. Однако ФБР, как и НКВД, думало, что давать сведения он мог, только не через Коненкову (та почти не упоминается в материалах ФБР об Эйнштейне), а через Дюкас: ее родственников допрашивали, за ней следили.