Эйнштейн

- Этого врачи еще не знают, - громко смеясь, ответил он. - Это установят при вскрытии.

Мы поднялись в приемную и, как обычно, сразу же приступили к беседе, связанной с нашей работой…»

Аневризма была плотная, удаление - противопоказано; его, однако, предупредили, что она может лопнуть. 13 января 1949 года он вышел из больницы, в феврале, чтобы восстановить силы, поехал в Сарасоту во Флориде, с собой взял одну Дюкас (что вызвало подозрения у Ганса); гулял по пляжу, наблюдал за детьми и животными и, возможно, впервые в жизни ничего не делал. Жизнь, как он считал, подошла к концу: надо было чтото рассказать о ней. То, что рассказывали другие, ему не нравилось. «Уже опубликованы ведра такого наглого вранья и выдумок обо мне, что я давно бы сошел в могилу, если бы позволил себе обращать на них внимание», - писал он 22 февраля Максу Броду, тому, кто, как считалось, «вывел» его в образе Кеплера.

Он решил сам о себе написать - так, как надо, а надо только о том, как он мыслил в области физики. Опубликовал «Автобиографические заметки», из которых почерпнуть чтолибо о его жизни невозможно, как будто он и не родился и семьи не имел - только об ОТО да теории поля. В конце марта писал Соловину: «Вам кажется, что я смотрю на труд моей жизни со спокойным удовлетворением. Вблизи все это выглядит иначе. Нет ни одного понятия, в устойчивости которого я был бы убежден. Я не уверен, что нахожусь на правильном пути. Современники видят во мне еретика и одновременно реакционера, который пережил самого себя. Конечно, это мода и близорукость. Но неудовлетворенность есть и внутри. Да иначе и не может быть, когда обладаешь критическим умом и честностью, а юмор и скромность создают равновесие вопреки внешним влияниям…» Определенно с юмором у него не всегда все было в порядке - как можно написать о себе: «я умный, честный и обладаю чувством юмора»?

1 мая 1949 года за отказ давать показания в HUAAC против коллег, заподозренных в «коммунизме», был арестован физик Дэвид Бом, бывший «манхэттенец», работавший в Принстоне; отказаться отвечать ему посоветовал Эйнштейн. Сам он по просьбе марксиста Пола Суизи написал в первый номер новой газеты «Мансли ревью» эссе «Почему социализм?»: «Неограниченная конкуренция ведет к чудовищным растратам труда и к изувечиванию личности… Необходимо помнить, однако, что плановая экономика еще не социализм. Сама по себе она может сопровождаться полным закрепощением личности. Построение социализма требует решения исключительно сложных проблем: как, учитывая высокую степень политической и экономической централизации, сделать так, чтобы бюрократия не стала всемогущей». В июне общественный деятель Элла Винтер пригласила его вступить в очередную организацию «За мир», в которой состояла Ирен ЖолиоКюри, - отказался, назвав группу «прокоммунистической». (Коммунизм гделибо, кроме Советского Союза, он никогда не приветствовал.) Стрингфеллоу Барр, историк и политик, организовал Фонд Всемирного правительства - туда Эйнштейн, конечно, записался, но попенял Барру, что тот слишком многого хочет (Барр хотел, чтобы Всемирное правительство кормило голодающих и контролировало рождаемость) и что достаточно решать вопросы войны и мира. Инфельд в 1949м ездил с лекциями в теперь уже социалистическую Польшу, ему предложили остаться, он посоветовался с Эйнштейном. «Он немного подумал, потом сказал:

- Против этого ничего возразить нельзя. Это очень благородно, но…

Я ждал продолжения. Эйнштейн произнес нечто такое, что меня очень удивило, но не встревожило:

- Что с вами будет, если старый режим опять придет к власти? Что будет, если Советский Союз пойдет на это в результате окончательных мирных договоров?»

(«Старый режим» - это Владислав Гомулка, антисемит, отстаивавший идею «польского пути к социализму».)

Инфельд: «Вскоре после этой встречи я снова получил от Эйнштейна письмо. „Я много думал о том, не слишком ли сильно Вы, вследствие некоторого идеализма, втягиваетесь в польские дела. При всей моей симпатии к польскому правительству не могу отделаться от мысли о шаткости существующих там отношений. Через некоторое время исчадия, сыновья тьмы могут выползти из нор, в которых они сейчас прячутся. Так же, как это было в Германии в 20е годы… Хотя и в западной зоне сейчас довольно затхлая атмосфера, все же нельзя предположить, что нынешняя история затянется надолго или же что положение станет невыносимым. Для этого людям слишком хорошо живется. При полном желудке люди не склонны к фанатизму“».