Эйнштейн

19 января 1915 года Феликс Эренхафт выдвинул Эйнштейна на Нобелевскую премию за СТО и неоконченную ОТО, но безрезультатно. Зато у Эйнштейна надолго появился новый ассистент: уроженец БрестЛитовска Яков Громмер (1879-1933); он до 25 лет изучал талмуд и хотел стать раввином, но изза редкой болезни - гигантизма (выглядел он как чудовище) не смог жениться, бросил религию и уехал в Германию, где легко написал докторскую диссертацию по математике. Без диплома об образовании защититься он не мог, но за него вступился великий (как Пуанкаре) математик Давид Гильберт, и Геттингенский университет присвоил Громмеру звание доктора наук. В 1915 году Громмер переехал в Берлин и сразу стал сотрудником Эйнштейна, который в 1925м писал, что тот помогал ему «во всех вычислениях в области теории относительности».

С детьми все было сложно, отец обещал на Пасху приехать в Цюрих, Ганс прислал душераздирающую открытку: «Я только знаю, что будет Пасха и будет наш папа», рассказывал, как малыш Эдуард мечтает о папе. Эйнштейн, вероятно, плакал, но разрешение на выезд из Германии не получил, договорились встретиться в Швейцарии летом. Гансу, 4 апреля: «Мы будем с тобой проводить месяц или три недели в Альпах каждый год только вдвоем, а потом и Эдуард с нами, когда подрастет». Радовался, что Ганс увлекся геометрией: «Я буду, если хочешь, в каждом письме тебе посылать задачку». Послал детям игрушки и… зубные щетки: сообщал, что отрекся от своих прежних взглядов и сам теперь чистит зубы как минимум два раза в день…

В январе его пригласили поработать в лаборатории Физикотехнического института Шарлоттенбурга с голландцем Вандером Де Хаазом, зятем Лоренца; стал ездить туда каждый месяц. К Бессо, 12 февраля: «На старости лет меня начинает одолевать страсть к экспериментальной работе». Изучали молекулярные токи, подвешивая железки на нитках, и доказали, что электроны могут спокойно сидеть на своих орбитах в атомах, ничего не излучая, как и сказал Бор (а многомного лет спустя на основе подобных опытов был открыт спин электрона - характеристика того, как электрон вертится вокруг своей оси). Появился очередной (мы уже сбились со счета) закадычный друг - Макс Борн, еврей из Бреслау, встречались в 1909м на конференции в Зальцбурге, а с 1914го Борн работал в Берлинском университете нештатным профессором физики; теперь он служил радиооператором ВВС и исследовал распространение звука для нужд артиллерии. Любопытно, что пацифист Эйнштейн никогда не упрекал ни Габера, ни Ратенау, ни Борна за их военную работу. Понять это трудно.

Есть легенда, будто он сам поработал на войну в 1915 году - помогал конструировать немецкие военные самолеты. Насчет военных ничего не известно, но в принципе об авиастроении он пару статей написал. Он никогда не рассказывал об этом, но в 1955 году в журнале «Интер авиа» была опубликована его переписка 1954 года с немецким летчиком Паулем Эрхардтом: последний напоминал, как Эйнштейн в военные годы написал ему, предложив сделать крыло самолета, чтобы увеличить его подъемную силу, горбатым (теперь это называют «кошачья спина»); Эрхардт передал письмо специалистам авиаконцерна LVG.

Эрхардт: «Спустя несколько недель крылья типа „кошачья спина“ были установлены на обычный фюзеляж биплана LVG и передо мной была поставлена задача испытать его в полете. В те времена каждый первый полет на машине нового типа был сопряжен с риском. Я осматривал сооружение с нарастающим скептицизмом и высказал опасение, что на отсутствие у крыла угла атаки машина отреагирует опусканием хвоста, так что взлет, вероятно, будет происходить в чрезвычайно неустойчивом режиме. К сожалению, мой скептицизм оказался обоснованным, так как, взлетев, я повис в воздухе как беременная утка…» Потом руководство LVG встречалось с Эйнштейном, ни о чем не договорились, но он продолжал размышлять и в 1916 году опубликовал статью о горбатых крыльях в журнале «Естественные науки». В. Я. Френкель и Б. Е. Явелов доказывают, что работа не была оригинальной: подобное писали многие, только в LVG ничего не читали, и самого Эйнштейна подвела нелюбовь читать чужие статьи.