Эйнштейн

В июле Бессо и Цангер сообщили, что Милева больна и ее отправляют в санаторий Теодосианум в Цюрихе; дети остались на попечении экономки, семья Бессо и семья Элен Савич будут о них заботиться. Чем болела Милева - не вполне ясно. Ее мучили боли в спине, удушье: такое бывает на почве длительной депрессии. Эйнштейн - Бессо, 14 июля: «Вы и представления не имеете о хитрости подобных ей женщин». Бессо написал ему довольно резкое письмо, а жена Бессо в постскриптуме назвала его на «вы», чего никогда не водилось; Эйнштейн взял обратно свои слова о притворстве жены, но не смягчился. За детьми, однако, не приехал (чего никак не могла понять его мать), но 25 июля написал Цангеру: «Обещай, что скажешь им, что если их мать умрет, я возьму их к себе. Я справлюсь с воспитанием двоих мальчиков. Я сам буду учить их дома». Маловероятно, что Цангер это передал, - он всетаки лучше понимал, какие вещи можно говорить детям.

В августе состояние Милевы улучшилось. Эйнштейн - Бессо: «Меня это радует… Но если это все же мозговой туберкулез, что весьма вероятно, быстрый конец был бы предпочтительнее долгих страданий». Картер и Хайфилд называют эти слова жестокими. Вряд ли это так. Сам Эйнштейн смерти не боялся, во всяком случае, много раз говорил и писал об этом (в 1953 году отвечал на письмо Эйлин Даннихейзер, которая жаловалась, что боится умереть: «Думать со страхом о конце своей жизни довольно обычно для людей. Это одно из средств, которые природа использует для сохранения вида. С рациональной точки зрения это самый неоправданный из всех страхов, ибо ничего плохого не может случиться с тем, кто умер…»), но болезни и физические страдания его очень пугали.

В довершение несчастий чтото странное творилось с шестилетним Эдуардом: он был развит интеллектуально, но слаб здоровьем, чрезмерно впечатлителен, нервен. Считается, что Эйнштейн никогда его не любил и не интересовался им. Однако в июле 1916 года он прислал умоляющее письмо Цангеру: «Пожалуйста, пожалуйста, напишите, что не так с моим малышом. Я так глубоко привязан к нему, он был всегда такой нежный, такой невинный…» Забрасывал письмами Ганса, но тот был зол и не отвечал. Почему всетаки он не забрал детей? Из эгоизма? Но, вероятно, он просто не считал возможным сделать это при жизни Милевы против ее воли…

Не добившись решительного успеха на Восточном фронте, германское командование решило в 1916 году вывести из войны Францию. 21 февраля началась страшная, длившаяся почти год Верденская битва; Германия потеряла 450 тысяч человек и не продвинулась. До разгоряченных войной патриотов начало доходить, что «чтото пошло не так». Кто виноват? Только сами, но нельзя же это признать. Значит - евреи… Распространялись слухи, что они уклоняются от призыва, что Ратенау - предатель. Летом 1916 года Ратенау писал своему другу Вильгельму Шванеру: «Не пытайся переубедить людей: их вера в коррупцию чужестранцев помогает им жить… Ненависть еще удвоится и утроится…»

Ученые и в войну занимались своими делами. Еще в 1784 году английский астроном Митчелл предположил, что в космосе могут существовать столь массивные звезды, что луч света не способен от них оторваться. Теперь немецкий астроном Карл Шварцшильд, служивший в артиллерии на Восточном фронте, в перерывах между боями читал статьи об ОТО и сумел точно описать, как искривляются пространство и время около идеально сферической звезды; он послал Эйнштейну результаты, которые тот доложил Прусской академии. Оказывается, если звезда очень тяжелая, но компактная, она так сильно изогнет пространствовремя, что ничто (даже свет), пройдя чересчур близко (ближе черты, которую мы называем «горизонтом событий»), навсегда «провалится» в эту гравитационную ловушку. Много лет спустя Джон Уилер назвал такие звезды «черными дырами». Никто не знает, что происходит с несчастными, что угодили за горизонт событий; уж наверное чтонибудь чрезвычайно интересное…