Эйнштейн. Его жизнь и его Вселенная

Экзамен на гражданство Эйнштейн сдавал 22 июня 1940 года федеральному судье в Трентоне. В ознаменовании этого события он согласился дать радиоинтервью для одного из выпусков передачи иммиграционной службы “Я американец”. Чтобы помочь Эйнштейну провести его, судья организовал ланч и позволил радиожурналистам расположиться в своем кабинете²³.

Это был знаменательный день – отчасти и из-за того, что Эйнштейн показал, каким именно будет этот новый, свободно выражающий свои мысли гражданин. В радиообращении он говорил о том, что для предотвращения войн в будущем государства должны поступиться частью своего суверенитета, передав определенные функции вооруженному союзу государств. “Всемирная организация не может эффективно обеспечивать мир, если не обладает полным контролем над военной мощью своих членов”, – сказал он²⁴.

Эйнштейн экзамен выдержал. Первого октября он, его падчерица Марго, помощница Хелен Дукас и еще восемьдесят шесть человек, новых граждан Америки, принесли присягу. Затем, выступая перед репортерам, освещавшим его натурализацию, Эйнштейн произнес несколько хвалебных слов в адрес Америки. Эта страна, сказал он, еще докажет, что демократия не просто форма правления, но “способ жизни, связанный с великими традициями, традициями, обладающими нравственной силой”. Когда у Эйнштейна спросили, откажется ли он от других своих увлечений, он радостно объявил, что, если это будет необходимо, он “готов отказаться даже от своего бережно хранимого парусника”²⁵. Однако отказываться от швейцарского гражданства необходимости не было, и он этого не сделал.

Когда Эйнштейн впервые приехал в Принстон, его поразило, что Америка была – или по крайней мере могла быть – землей, свободной от жесткой классовой иерархии и раболепства, свойственных Европе. Но чем дальше, тем больше его впечатляла толерантность этой страны по отношению к свободомыслию, свободе слова и нонконформистским настроениям. Именно это и было основой того, что сделало его таким хорошим, хотя и склонным к полемике американцем. Сходным критерием он пользовался в науке, а теперь использовал его же в вопросе о гражданстве.

Эйнштейн покинул нацистскую Германию, объявив публично, что не будет жить в стране, где людям отказано в возможности свободно думать и свободно выражать свои мысли. “В то время я не осознавал, насколько был прав, выбрав Америку, – написал он в неопубликованной заметке вскоре после получения гражданства. – Отовсюду я слышу мужчин и женщин, без страха за последствия выражающих свое мнение о кандидатах на государственные должности и об актуальных проблемах”.

В Америке, говорил он, терпимость к мнению каждого отдельного человека существует в отсутствии “грубой силы и страха”, восторжествовавших в Европе. “Мое впечатление об американцах позволяет мне думать, что они не считали бы жизнь достойной без свободы самовыражения”²⁶. Столь высокая оценка этой основополагающей ценности американцев помогает понять нескрываемую холодную ярость Эйнштейна и его несогласие с происходившим во время начавшейся через несколько лет эры маккартизма, когда для страны настали времена, ознаменовавшиеся преследованием тех, чьи взгляды отличались от общепринятых.

Прошло больше двух лет с тех пор, как Эйнштейн и его коллеги попытались привлечь внимание к возможности разработки атомного оружия. И только тогда в Соединенных Штатах был запущен сверхсекретный Манхэттенский проект. Знаменательно, что это произошло 6 декабря 1941 года, ровно за день до нападения Японии на Перл-Харбор, что привело к вступлению США в войну.

Поскольку многие из его коллег-физиков, такие как Вигнер, Сциллард, Оппенгеймер и Теллер, вдруг неожиданно перебрались в малоизвестные маленькие городки, Эйнштейн мог прийти к выводу, что теперь работа по созданию бомбы, о которой он говорил раньше, набирает обороты. Но его не пригласили принять участие в Манхэттенском проекте и не известили официально о его начале.

Есть много причин, по которым Эйнштейн не был востребован и не переправлен секретно в такие места, как Лос-Аламос или Оак-Ридж. Он не был ни физиком-ядерщиком, ни экспертом, работавшим в близкой области. Как уже говорилось, он считался не слишком благонадеженым. Хотя Эйнштейн и отошел от своих пацифистских воззрений, он никогда не выражал желания и не пытался принять участие в этом предприятии.

Однако эпизодическую роль тем декабрем Эйнштейну предложили. Через Франка Эйделота, преемника Флекснера на посту директора Института перспективных исследований, с ним связался Ваннивар Буш, глава Бюро научных исследований и развития, координатор работ по Манхэттенскому проекту. Он попросил помочь решить задачу о разделении изотопов, обладающих одними и теми же химическими свойствами. Эйнштейн с радостью согласился.