Эйнштейн гуляет по Луне. Наука и искусство запоминания.

Высокие традиции берут начало, по крайней мере согласно легендам, в V в. до н.э., когда поэт Симонид Кеосский стоял в руинах пиршественного зала Фессалии. Когда поэт, закрыв глаза, воссоздал в воображении вид здания до катастрофы, он пришел к удивительному открытию: он помнил, где сидел каждый из участников того злополучного банкета. Хоть он и не пытался запоминать расположение гостей в зале, оно само надолго отпечаталось в его памяти. Исходя из этого простого наблюдения Симонид, как принято считать, изобрел технику, которая и легла в основу искусства запоминания.

Он осознал, что, если бы за пиршественным столом сидели не просто гости, а, скажем, известные греческие драматурги, рассевшиеся в порядке очередности их дней рождения, он бы скорее запомнил их. Или что если бы вместо гостей он видел, как вокруг стола разместились одно за другим слова из его стихотворения? Или все дела, которые ему требовалось выполнить за день? Все, что можно себе вообразить, полагал он, может быть запечатлено в памяти и сохранено в надлежащем порядке всего лишь благодаря вовлечению пространственной памяти в процесс запоминания. Чтобы воспользоваться методикой Симонида, нужно просто перевести что-то совершенно незапоминающееся — последовательность чисел, колоду карт, список покупок или «Потерянный рай» — в серию увлекательных визуальных образов и мысленно упорядочить их внутри воображаемого пространства, и тогда эти постоянно забывающиеся вещи вдруг станут незабываемыми.

Практически все известные нам нюансы тренировок памяти в античности — и, кстати говоря, практически все трюки из арсенала интеллектуального спортсмена — были описаны между 86 и 82 гг. до н.э. в коротеньком анонимном учебнике по риторике под названием «Риторика для Геренния»²⁶ (Rhetorica ad Herennium) [1]. Это было единственное по-настоящему всестороннее исследование изобретенных Симонидом мнемонических техник, которое дошло до Средних веков. Хотя за последующие 2000 лет в искусстве запоминания произошли некоторые изменения, базовые техники остались практически такими же, какими они были представлены в «Риторике для Геренния». «Эта книга — наша библия» [2], — сообщил мне Эд.

Эд читает на латыни и древнегреческом (а также бегло говорит на французском и немецком) и считает себя знатоком-любителем античной философии. «Риторика для Геренния» — первый из нескольких древних текстов, которыми он меня снабдил. Эд хотел, чтобы я изучил классику до того, как перейду к экспансивному творчеству Тони Бьюзена (написавшего единолично и в соавторстве более 120 книг) или посвященным самоусовершенствованию книгам ведущих интеллектуальных спортсменов. Вдобавок к «Риторике для Геренния» стоило взять переведенные отрывки из таких книг, как «Наставления оратору» Квинтилиана и «Об ораторе» Цицерона, а затем перейти к собранию средневековых трудов о памяти, написанных Фомой Аквинским, Альбертом Великим, Гуго Сен-Викторским²⁷ и Петром Равенским²⁸.

Техники, представленные в «Риторике для Геренния», широко применялись в античном мире. Даже Цицерон в собственном труде, посвященном искусству запоминания, сказал, что эти методы так хорошо известны, что он не видит смысла тратить чернила, описывая их во всех подробностях (отсюда и наше доверие к «Риторике для Геренния»). Некогда каждый образованный человек был сведущ в техниках, которым Эд собирался обучить меня. Тренировки памяти были самой важной частью античного образования в области языка и речи — наряду с грамматикой, логикой и риторикой. Студентов учили не только тому, что нужно было запомнить, но и тому, как это запоминать.

В мире, где существовало совсем немного книг, память была священна. Взгляните на «Естественную историю» Плиния Старшего. В этой энциклопедии, написанной в I в. н.э., рассказывалось о диковинных фактах и явлениях, таких, которые было полезно знать, чтобы побеждать в барных спорах того времени, — и в том числе о самых памятливых людях, известных античным историкам.

«Царь Кир знал имена всех солдат в своей армии, — сообщает Плиний. — Луций Корнелий Сципион знал имена всех жителей Рима. Поверенный царя

Пирра Эпирского Кинеас знал имена всех римских воинов и сенаторов уже на следующий день после прибытия в Рим... Грек Хармад выдавал на память содержание любой указанной книги из библиотеки и делал это так легко, будто читал саму книгу».