Эйнштейн гуляет по Луне

Советую читателям проделывать все одновременно со мной. Представьте банку маринованного чеснока в начале вашей подъездной дорожки. Если у вас нет подъездной дорожки, то представьте ее где-либо еще вне вашего дома. Попытайтесь как следует увидеть ее мысленным взором.)

— Теперь, когда ты нашел место для изображения маринованного чеснока и сопутствующих ощущений, мы пойдем к дому и возле входной двери визуализируем следующий предмет из нашего списка дел. Зернистый творог. Я хочу, чтобы ты закрыл глаза и представил огромную, размером с бассейн, коробку зернистого творога. Сделал?

— Вроде бы.

(А вы?)

— А теперь представь Клаудию Шиффер, плавающую в этой коробке зернистого творога. Я хочу, чтобы ты представил ее голой, с каплями молока на теле. Представляешь? Главное, не упускай ни одной детали.

«Риторика для Геренния» советует читателям создавать для дворца памяти образы смешные, непристойные и причудливые — чем более невероятные, тем лучше. «Когда в обыденной жизни мы сталкиваемся с вещами обычными и банальными, мы часто забываем их, потому что разум не увидел ничего нового или интересного. Но если мы увидим или услышим что-то выдающееся, постыдное, необычное, значительное, невероятное или смешное, это, скорее всего, мы запомним надолго».

Чем ярче образ, тем вернее он прилипнет к месту. Талантливый мнемоник, понял я, обладает способностью создавать такого рода образы на лету, рисовать в голове сцены настолько необычные и отличные от всего виденного прежде, что их просто невозможно забыть. И делать это очень быстро. Вот почему Тони Бьюзен твердит всем, кто соглашается его слушать, что чемпионат мира по запоминанию — это не столько тестирование памяти, сколько проверка воображения[53].

В формировании образов очень помогает наше пошлое мышление. Эволюция так запрограммировала наш мозг, что его преимущественно увлекают две вещи: шутки и секс. Особенно шутки о сексе (помните, чем Риа Перлман и Мануте Бол занимались на первой странице этой книги?). Это подтверждают даже труды о памяти, написанные в относительно целомудренные времена. Петр из Равенны, автор самого известного в XV в. учебника по запоминанию, сначала просит прощения у всех благопристойных и религиозных людей, а затем раскрывает «секрет, о котором я (из скромности) долгое время умалчивал. Если вы желаете запоминать быстрее, разместите на местах во дворце памяти изображения прекрасных девственниц: память необычно возбуждается образами женщин»[54].

Но, как я выяснил, лично меня совсем не вдохновила Клаудия Шиффер, плавающая в коробке зернистого творога. Нос и щеки жгло от ледяного ветра.

— Э-э, Эд… может, мы перенесем наш урок куда-нибудь в помещение? — спросил я. — Тут неподалеку есть Starbucks.

— Нет-нет. Холодный воздух полезен для мозга, — ответил он. — А теперь внимание! Мы только что вошли в твой дом. Я хочу, чтобы ты мысленно повернулся налево. В какую комнату мы теперь попадем? — спросил он.

— В гостиную. В ней стоит рояль.

— Отлично. Наш третий предмет — лосось, копченный на торфе. Давай представим где-нибудь под струнами рояля много дымящегося торфа. А на крышке инструмента — лосося, выловленного возле Гебридских островов. У-у-у! Чувствуешь запах? — он принюхался к холодному воздуху.

И снова я не знал, что такое лосось, копченный на торфе, но предполагал, что это некая разновидность копченой лососины, так что ее я и представил.

— Вкусно пахнет, — с закрытыми глазами произнес я.

(Если у вас дома нет рояля, просто положите копченного на торфе лосося куда-нибудь слева от входа.)

Следующим предметом в списке значились шесть бутылок белого вина, которые мы решили положить на запятнанный белый диван рядом с роялем.

«Теперь было бы хорошо очеловечить эти бутылки, — предложил Эд. — Живые объекты запоминаются лучше, чем неживые». Этот совет, как и многие другие, взялся из «Риторики для Геренния». Автор советует создавать образы «удивительной красоты или крайнего уродства», заставлять их двигаться и украшать их таким образом, чтобы сделать более неординарными. Можно «обезобразить их — запятнать кровью, запачкать грязью или заляпать красной краской» или же «прибавить что-нибудь смешное к нашим объектам».

— Можно представить, как марки вина обсуждают между собой, кто из них лучше, — предложил Эд, — Типа мистер Мерло говорит…