Её ангел-хранитель

Пара Ареса, Кара, своего рода, заклинательница церберов, и остров кишел ими. Малефисента прилипла к Лиллиане почти с той минуты, как Ривер привёл её к всаднику и его паре. Лиллиане ещё предстояло погладить цербера, но она не торопилась, довольствуясь тем, что Малефисента приходила к ней, когда хотела.

Азагот выгнул тёмную бровь.

— Насколько мала эта маленькая?

Она пожала плечами.

— Даже не знаю. Примерно вдвое меньше обычного? — Учитывая, что чёртовы твари размером с лося, Мал всё равно большая.

— Тебе там не место, — сказал он, меняя тему и повергая в шок.

Делая вид, что она не поняла о чём речь, она закатила глаза.

— На пляже абсолютно безопасно.

— Я говорю не о пляже, и ты это знаешь. Возвращайся домой.

Она накрутила прядь волос на палец и тоже сменила тему.

— Как обустраиваются дети, которых ты забрал из мира людей?

Выражение его лица говорило о том, что они ещё вернуться к той теме, но сейчас он решил ей подыграть.

— Кое-кто хорошо приспосабливается.

— А остальные?

Он нахмурился, от разочарования между его тёмно-коричневыми бровями пролегли глубокие морщины.

— Обеспокоены. И ведут себя странно. Их сленг отвратителен.

Она опять рассмеялась. Сначала они привели старших детей, то есть столкнулись с подростками. Как же Лиллиана хотела это видеть.

— Ну, не забывай, что они проходят пятидесятилетнюю подготовку в Мемитим-центрах, прежде чем ты с ними познакомишься. — Она улыбнулась. — К тому моменту они становятся цивилизованными.

— У меня нет столько терпения. Что если всё это ошибка? — А на самом деле он спрашивал: «Что если я совершил ошибку?»

Азагот терзался чувством вины от того, что позволил при рождении отдавать детей в человеческий мир, где они росли в худших условиях, какие можно только вообразить. Когда-то давно ему было плевать — он был злым, бесчувственным демоном, пока не появилась Лиллиана. С того момента он открыл своё измерение — и сердце — детям, и в большинстве случаев всё было хорошо. Но эмоции стали новым наркотиком Азагота, и нужно время на определение нужной дозировки.

— Это не ошибка, — мягко возразила она. — Старшим детям нужно больше времени на адаптацию. С малышами всё будет иначе.

— Не думаю. Детям тут не место, Лиллиана.

— Думаешь в мире людей им место? В тех домах, в которые их отдали?

— Значит, выбор между Адом и адом. — Он покачал головой. — Что если я потеряю самообладание, и демон вырвется или обезглавит кого-то у них на глазах?

Она бы сказала ему прекратить драматизировать, но, на самом деле, существовали приличные шансы, что такое может случиться.

— Тебе просто нужно научиться контролировать характер, — сказала она. — Они же знают, кто ты. Думаю, ты увидишь, что они всё понимают. И, в конце концов, ты легенда, и они будут могущественными ангелами. Так что, на мой взгляд, для них это потрясающая возможность.

Азагот глубоко вздохнул.

— Есть и другая светлая сторона, на которую указал Гадес — именно я, а не какой-то другой мудак, буду мучить их.

— Точно, — сказала она, пытаясь не усугублять. Азагот казался немного мрачным, и она не хотела ругаться. — Гадес мудр. — Надзиратель Чистилища — мудак, но не дурак. — О, и у меня новости. Кара беременна. Сказала Аресу сегодня утром.

На его лицо легла тень, и выражение стало таким же мрачным, как и настроение.

— Как он это воспринял? Расстроился?

— Расстроился? — повторила она скептически. Лиллиана не ожидала, что Азагот будет скакать от радости, но это? — Ты серьёзно? Он был в восторге. Почему ты считаешь, что он должен быть расстроен?

— Арес прежде терял детей. — Азагот вот так просто сбросил эту бомбу. Тогда она поняла его нежелание всецело впускать детей. Помимо чувства вины, Азагот переживал ещё и горе от потери детей. Мира, возможно, была последней, кто лишился жизни на службе Небесам, но до этого их были сотни.

Лиллиана хотела прямо сейчас отправиться домой и обнять его, но не могла. Ещё нет.

— Бедный Арес. Я не знала, — мягко сказала она.

— Это было давно. До того как он стал Войной.

Какая-то птица с криком пролетела над пляжем к особняку Ареса, где демон Рамрил играл в перетягивание каната со щенком цербера на лужайке в том самом месте, где Арес узнал, что станет отцом.

— Ну, ты будешь рад узнать, что он был так счастлив и ушёл с Карой рассказать всей семье.

— Значит, ты на острове одна?

— Азагот, я в порядке. Остров Ареса скрыт от всех глаз, и только несколько людей могут пройти через охрану. Кроме того, это место кишит Рамрилами и церберами.

— Ох, — сказал он, и в голосе слышался сарказм. — Если бы ты сказала, что остров полон демонов, я бы чувствовал себя лучше.

— Милый, ты ведёшь себя, как засранец, поэтому я отключаюсь. Люблю тебя.

Он открыл рот, чтобы возразить, но Лиллиана не дала ему такого шанса и отключилась. Затем сделала глубокий, успокаивающий вздох. Она хотела домой, но должна быть уверена, что Азагот контролирует эмоции. Её не могут опять обвинить в его боли.