Её чудовище

Мои короткие ноги, вялые мышцы и общая слабость не позволяли поспевать за Высшим. Но я упрямо бежала следом, почти даже не вздрагивая от грохота, с которым он распахивал двери.

– Ты заметила письмена на его коже? Они почти стерлись, но все же…

– Заметила, – подтвердила я, умолчав о том, что сначала решила, будто это какие-то экзотические трупные пятна проявились на лице и шее умертвия.

– Следы проведенного ритуала.

Дорогая древесина трещала под его рукой, а стенные панели хрустели от сокрушительных ударов дверей. Барон был раздражен и небрежен.

Стражники, не мешкая, освобождали ему путь.

Где-то внизу ругался целитель, поражая воображение красочностью и витиеватостью фраз.

Барон что-то искал.

Очередная дверь распахнулась, и он застыл на месте.

Это был кабинет – единственная относительно убранная комната во всем доме, за исключением спальни.

– Ага. – Барон потер ладони. – Посмотрим.

– Мы ищем что-то конкретное?

Он рассеянно мазнул по мне взглядом и отвернулся. Казалось бы, ну что можно разглядеть за долю секунды? Но Барон разглядел, и ему совсем не понравилось увиденное. Потому он посмотрел еще раз, внимательнее, и нахмурился.

– Мы? Ищу я, а ты сейчас сядешь, – взглядом он указал мне на стоявший в углу низкий диван с обивкой из жаккарда, – и немного отдохнешь.

– Но…

– Не спорь. В этом доме было слишком много смертей, ему не нужна еще и твоя.

И я не спорила. Я тоже считала, что этому дому моя смерть не нужна, но мне, конечно, она не нужна больше всех.

Начал Барон с сейфа. Картина на восточной стене отлетела в сторону, Высший фыркнул: «Как скучно», и толстая стальная дверца была вырвана с мясом, а на пол посыпались векселя, акции, прочие важные бумаги и несколько мешочков с драгоценными камнями, но не нашлось искомого.

Барон выругался и направился к столу. Проверил бумаги, небрежно роняя чистые и исписанные листы на пол. Быстро просмотрел несколько книг – они отправились вслед за бумагами.

Недовольно цыкнув, осмотрел кабинет, рану в стене, низкий столик со сферой, внутри которой плавала детально сконструированная модель Излома, и остановился на книжном стеллаже, тянувшемся вдоль всей полуденной стены.

Книги посыпались на пол дождем. Барон быстро и небрежно, не заботясь о целостности изданий, листал их, встряхивал и отбрасывал в сторону. Книгу за книгой.

Одну за другой.

В конце концов я не выдержала.

– Нельзя же так!

– Нельзя? – переспросил он, отвлекаясь от очередной своей жертвы, шурша ее страницами. Книга обвисла в его руках, небрежно удерживаемая за обложку, а спустя мгновение полетела на пол. Барон подошел ко мне и присел, опираясь коленом о мягкий ковер. Я невольно вжалась в спинку кресла, но сказала:

– Книги же ни в чем не виноваты.

– Дорогая, именно книга дала нужные знания этой безумной. – Теплые ладони накрыли мои руки, нервно теребившие до этого ткань юбки. – Где-то здесь лежит источник страшных знаний.

– А вы уверены, что здесь? – спросила я с сомнением.

– Что?

Я осмотрелась.

– Ну… кабинет, конечно, поддерживают в чистоте, наверное, леди действительно здесь… эм, работала. – Я с трудом могла подобрать слова. Очень сложно было объяснить простое ощущение. Я хорошо помнила выражение ее лица и безумный взгляд. – Но если и правда существует книга, которая помогла леди поднять сына… я бы на ее месте не оставляла такую ценную вещь без присмотра. И вряд ли она надолго отлучается от постели сына, раз уж сотворила с ним такое…

– Думаешь, книга в спальне? – Барон прищурился.

Я пожала плечами и заработала благодарный поцелуй – моей вялой ладошки коснулись теплые губы. Просто так, без всякого намерения выпить немного жизненной силы, которую я, кажется, уже сама взаймы у Эллари выпрашивала.

– Проверим, – пообещал Барон, поднимаясь.

– Я с вами! – предупредила его, неловко вскакивая с диванчика. А то вдруг бы он решил оставить меня тут одну…

Когда мы вернулись в спальню, леди сидела в кресле у окна, и руки ее сковывали зачарованные кандалы, отзывавшиеся на каждую попытку призвать магию кровавыми вспышками сдерживающих рун, что были выдавлены на толстых железных звеньях. Цепи глухо позвякивали. И в этом позвякивании чудилось какое-то злорадное удовлетворение.

Капитана в комнате не было, а стражники, сторожившие женщину, при появлении Барона вытянулись по стойке «смирно».

Он этого даже не заметил, сразу же поспешил к низкому чайному столику, тонкую резьбу столешницы которого скрывал ворох каких-то бумаг. На верхнем листе виднелась непонятная схема.

Изучал их Барон недолго.

Потом собрал все листки в аккуратную стопочку, подровнял и с силой хлопнул по ней ладонью.

С тихим хрустом бумага разлетелась по столику и полу вокруг черной пылью.

Леди вскрикнула и рванула к Барону, судя по выражению лица, желая выцарапать тому глаза, ее насилу удалось удержать на месте.

Женщина не ругалась и не проклинала, только тихо, страшно подвывала.

По столешнице прошлась трещина, и дерево там, где лежали бумаги, обуглилось.

– Очень интересные чертежи. А сейчас ты скажешь мне, где книга, – предупредил Барон со страшной улыбкой, отряхивая руки.

– Книга? – На пороге показался капитан.