Её двойная тайна (СИ)

Поздним вечером в воскресенье, когда уже все уснули, я вышла в сад. Завтра нам предстояло вернуться в Москву, и я очень переживала по этому поводу. И причин для этого было очень много. Ведь ещё почти два года назад я бежала оттуда, сжигая мосты, и думала, что никогда не вернусь обратно, даже, чтобы навестить могилу отца. Но уже завтра я буду в родном городе, там, где я родилась, где прошло моё детство.

Переживала я ещё и потому, что возвращалась я туда вместе с Белинским. Да, он заботливо снял для нас квартиру со всем необходимым поближе к клинике, в которой маме предстоит пройти обследование. Да он очень сильно изменился и это был уже совсем другой Роман, доселе мне неизвестный. Но червячок недоверия всё равно глодал меня изнутри.

Но даже все эти волнения были ничтожны, по сравнению с переживаниями за маму. Я видела, что с ней что-то не так, что она изо всех сил старается показать, что ничего не изменилось и она полна сил и энергии. Но с каждым днём ей удавалось это делать всё хуже и хуже. И я очень боялась результатов обследования. Но и затягивать со всем этим было нельзя. Потому что, если мама действительно больна, то нужно не упустить время.

- Господи, - тихо прошептала я, - прошу тебя, храни мою маму.

- Всё будет хорошо, - услышала я голос Белинского, - завтра же, как только мы прилетим в Москву, я отвезу Антонину Степановну в клинику. – Он обнял меня и прижал к себе.

- Я очень боюсь за неё, - честно призналась я, мне нужно было выговориться, а иначе все эти мысли и переживания разорвут меня изнутри.

- Всё будет хорошо, - снова повторил он, а затем взял моё лицо в свои большие ладони и посмотрел в мои заплаканные глаза. – Я сделаю всё возможное, и если будет нужно, невозможное. Но твою маму на ноги поставлю.

- Спасибо тебе, - поблагодарила его я и укуталась в его объятиях, а он в ответ прижал меня к себе крепко и нежно.

Мне сейчас нужна была его поддержка как никогда, потому что показывать свои переживания маме я не хотела, но и одна нести их уже не могла. Я устала за эти годы быть сильной. Устала бороться, устала держать удар. Мне как любой женщине хочется почувствовать себя слабой, но в то же время защищённой.

Поэтому сейчас я позволила Белинскому быть моей опорой и поддержкой. Потому что мне это было необходимо.

Мы просидели в саду до полуночи часов, и лишь потом разошлись по своим комнатам, чтобы поспать хотя бы пару часов перед дальней дорогой.

И вот наш самолёт уже приземлился в Шереметьево, опустили трап. Ещё немного и мы снова ступим на родную землю.

В аэропорту нас уже встречал Максим, было решено, что он мне с девочками поможет устроиться в квартире, а Рома сразу же повезёт маму в клинику. И лишь затем Макс, вечерним рейсом улетит в Краснодар.

Но в аэропорту меня ждал ещё один сюрприз. Нас встречал не только Максим, но и их отец. Увидев нас, он начал улыбаться, а когда мы оказались около него, он подошёл к девочкам и улыбаясь им сказал.

- Добро пожаловать в Москву, красавицы, - на что они наградили его своего детской улыбкой.

Затем обсудив некоторые моменты, Рома с мамой уехали в клинику, а мы в снятую для нас квартиру.

Мужчины занесли все наши вещи, затем Максим попрощался и уехал. А я осталась в квартире наедине со своим несостоявшимся свёкром. Девочки играли на большом мягком ковре, а мы с Аркадием Николаевичем бросали друг на друга взгляды, но разговор ни он, ни я, начать не решались. Было видно, что общество друг друга нас сильно тяготит. Но так не могло продолжаться вечно, и Аркадий Николаевич заговорил первым:

- Прости меня, девочка за всё, что натворил мой сын!

Глава 42

МАРИНА

Я не знала, что ему на это ответить, поэтому молчала, а он продолжил.

- Я ведь изначально знал, что он задумал, знал и не остановил, - мужчина устало опустился на диван. – Я надеялся, что он одумается, но тщетно. Он винил себя в смерти сына, в том, что его жена больше никогда не сможет родить. Поэтому был готов на всё ради неё. Нет, я его не оправдываю, он виноват, я виноват. Мы все виноваты друг перед другом и перед тобой. И я очень рад, что ты тогда услышала наш разговор и сбежала. Потому что если бы Рома исполнил свой план, то счастливым бы от этого никто не стал. Элине ребёнок был не нужен, а Рома мучился бы от того, что забрал его у родной матери. А ты, что было бы с тобой, даже представить страшно. – Тяжело вздохнув, он встал с дивана и подошёл ко мне. – Ты знаешь, Рома чуть не умер год назад, насколько он себя загнал чувством вины. Сейчас он жить и любить заново учится, ты уж не отвергай его сразу, дай ему шанс. Хотя бы на то, чтобы быть рядом с детьми. А как сложатся отношения у вас, покажет время.

- Я давно простила Рому, - заговорила я, - и про тот случай с сердцем я знаю. Но только забыть всё это у меня никак не получается, ровно как и доверять я ему пока не могу. – Аркадий Николаевич понимающе покачал головой. – А что касается детей, то я не собираюсь ему мешать участвовать в их жизни. Он замечательный отец и очень любит их. Да они к нему тянутся.