Её двойная тайна (СИ)

Я понимал, что сейчас Марине необходимо побыть одной. Ей нужно проститься с мамой, в одиночку прочитать её прощальное письмо. Но как-то тревожно оставлять её там одну. Да и вряд ли она сейчас впустит меня туда, ровно как в свою жизнь, а возможно теперь и в жизнь наших дочек.

Я причинил ей слишком много боли и слишком много зла. Я обидел Марину очень сильно, и возможно она уже никогда не сможет меня простить.

Но сейчас мне нужно быть с ней рядом, с ней должен быть кто-то рядом в такой сложный момент в её жизни. И пусть это буду я. Пусть потом она меня прогонит, запретит приближать к ней и детям, но сейчас я буду с ней рядом. Чтобы помочь, поддержать, утешить.

Поэтому я стою у двери, раз, за разом измеряя коридор шагами. Я понимаю, что Марина там всего несколько минут, но мне кажется, что целую вечность.

Тут я слышу, как из комнаты доносится крик. Истошный крик, полный боли и отчаяния.

Я тут же вбегаю в туда и вижу, как Марина сидит на полу и, прижимая письмо мамы к груди, горько и истошно плачет. По щекам ручьями текут слёзы, падая на грудь, руки.

Я тут же поднимаю её с пола и прижимаю к себе. Она всё так же продолжает плакать, а у меня сердце разрывается от её слёз. Как же сейчас мне хочется взять часть её боли на себя, разделить эту боль, чтобы ей стало легче пережить эту боль от потери. Но я прекрасно понимаю, что всё это она должна пройти сама, и как бы мне не хотелось, но я не смогу облегчит эту боль.

Но я смогу быть рядом, смогу поддержать её, успокоить, помочь. И я буду рядом с ней до тех пор, пока она меня не прогонит.

- Я с тобой, моя хорошая, - шепчу я, гладя её по голове, - я с тобой. Я никогда тебя больше не брошу и не предам. Я с тобой маленькая моя, я с тобой.

Но она не вырывается, не гонит. Она просто плачет. Она вцепилась в меня и плачет.

- Плачь, маленькая, плач, может хоть так тебе станет легче, - качаю её в объятиях, словно маленькую девочку, - а я буду рядом, я просто буду рядом.

Я просидел с Мариной около трёх часов, пока она не устала от рыданий и не уснула. Я аккуратно накрыл её пледом, а сам продолжил сидеть рядом. В этот момент зазвонил телефон.

- Алло, - тихо отвечаю я, чтобы не разбудить Марину.

- Здравствуйте, вас беспокоит следователь Ракитин Антон Семёнович, - представляется голос на другом проводе.

- Здравствуйте, - так же приветствую его я.

- Мне поручили вести дело о похищении детей Марии Белозерской. Максим, ваш брат, оставил мне ваш телефон и попросил с вами связаться, если у меня возникнут вопросы. Мне нужно допросить вас и Марию Белозерскую, если это возможно, то сегодня.

- Я постараюсь приехать как можно быстрее, а вот на счет Марии у вас вряд ли получится, - начинаю объяснять я, но следователь бестактно перебивает меня.

- Но мне нужны и её показания тоже.

- У неё сегодня умерла мама, бабушка девочек. Именно у неё и были похищены дети, а она доставлена в тяжёлом состоянии в больницу. Поэтому я приеду, Марию мучить вам не дам.

- Хорошо, жду вас у себя в триста пятнадцатом кабинете. До свидания. – Покорно соглашается следователь.

- До свидания, - прощаюсь с ним я, но видимо ненадолго.

Мне очень не хочется оставлять Марину одну. Поэтому я набираю номер отца и прошу его приехать. Завтра приедут Нина с мужем, с их поддержкой надеюсь, Марине будет полегче.

Папа примчался на мою просьбу в считанные минуты. А я отправился на беседу со следователем.

Всё банально и просто. Дежурные вопросы, заполнение протоколов. Затем снова вопросы по второму кругу. Я снова отвечаю, он задаёт. А меня мучает один вопрос: «Почему?». Почему Элина так поступила? Неужели она настолько алчная и расчётливая, что способна лишить кого-то жизни, лишь бы получить желаемое.

Да, она всегда любила роскошь, любила дорогие наряды и светские мероприятия. Она там сверкала, получая от этого несказанное удовольствие. Но такие женщин сейчас много. Но чтобы ради этого пойти на преступление.

Нет, здесь что-то ещё. Чувствую, что что-то есть, только вот что?! Мне бы сейчас её увидеть, просто для того, чтобы посмотреть в глаза. И понять, за что она причинила столько бед.

- Я могу увидеть Элину? – задаю вопрос я.

- Вообще-то до суда не положено, - отвечает дежурной фразой следователь.

- Мне нужно её увидеть, - ещё раз прошу я. – Это очень важно.

- Идемте, - неожиданно соглашается он. – У вас двадцать минут.

Ракитин ведёт меня в комнату свиданий, потом приводят Элину. Но это уже совсем другая женщина. Она одета в какой-то костюм, лицо без грамма косметики, а волосы собраны на затылке в тугой пучок. Лицо блёклое, а глаза злые. Она смотрит на меня в упор, а мне кажется, что её взгляд прожигает меня изнутри.

- Что, пришёл Белинский? – задаёт она мне вопрос, едва войдя в комнату. – Пришёл полюбоваться результатом своих трудов?

- За что? – не обращая на неё внимания, задаю вопрос я. – За что ты так поступила? Что я тебе сделал? Что тебе сделала Марина?

- А ты так ничего и не понял? – она садится за стол. – Белинский, ты так ничего и не понял?! – она зло рассмеялась.