Её имя ― на его запястье (СИ)

― Поцелуй меня, Влад. ― севший голос Елизаветы был и есть той самой прекрасной мелодией, которой мужчина искренне наслаждается, а фраза, которая только что слетела с её уст за долю секунды разжигает пожар в его груди, с каждой секундой распространяющийся по всему его телу, вымещая покалывающий холодок на горячие импульсы, насквозь пронзающие.

― Что? ― в смятении Дракула не успевает опомниться, как горячие губы его спутницы накрывают его, проскальзывая юрким языком в горячий рот, проходя верхнему ряду зубов острым шершавым кончиком и сплетаясь с его языком, который подталкивает ошеломленный мужчина. Такую наглость Елизавета не всегда может себе позволить, ведь смущение, которое накрывает её и окрашивает щёки в пунцовый цвет вынуждает их остановиться на самых острых моментах их страсти, будучи практически на её пике, после которого им следовало бы раствориться в безумии. Отстранившийся парень внимательно исследует её шоколадные глаза, которые из-за мерцания свечей в коридоре стали янтарными, выискивая в них былой испуг и тревогу, которая просачивалась каждый раз при столь невинных поцелуях

― Лале… Чего ты хочешь? Я исполню любое твоё желание, если ты обдумаешь его. ― стараясь отдышаться и угомонить напряжение в паховой области, томно шепчет Влад, наклонившись, дабы вовлечь её в поцелуй снова.

― Я хочу полностью стать твоей.

― Но… ― очередное недоуменное высказывание Влада прерывается пылким, голодным поцелуем и возбуждение, которое потихоньку завладевает его разумом пробирается под кожу, звенит в ушах и покрывает мужское тело тонкой корочкой похоти, которую так легко сломать и высвободить все эмоции, чувства и потайные желания. Притянув к себе девушку за талию, мужчина глухо рычит, чувствуя холодные руки на своей шее, то, как подушечки пальцев нежно скользят по выступившим венкам и коже, доходят до ключиц, прикрытых лоскутом льняной рубашки. Любой контакт их кожи только дразнит, делает уязвимыми и затуманивает разум похотью и желанием, завладевая каждой клеточкой их тел.

― Вероятно, нам стоит продолжить в покоях, а не здесь. ― томно шепчет Влад, не распахивая глаз и покалывая её губы своим дыханием, в то время как тело Елизаветы пробирает мелкая дрожь, затем волна крупной россыпи мурашек пробегают по её спинке. Зная, что и вправду им следует пройти в покои, девушка делает неуверенный шаг назад, оставляющим пустоту между ними и где-то внутри, поэтому с каждой секундой желание вновь слиться в поцелуе нарастает в геометрической прогрессии.

― Тогда почему мы до сих пор тут?

***

Врываясь в покои и захлопывая тяжелую дверь за собой, молодая супружеская пара не особо беспокоится о том, что происходит за пределами их комнаты, в каждом коридоре, от каждой стены, мимо которой они проходили, отбивалось звенящим желанием в ушах и тугим комком внизу живота, из-за которого тягучей патокой разливается по телу изнывающее ощущение нехватки чего-то такого, что остаётся загадочным. Влад напористо скользит широкими ладонями по плавным изгибам, исследуя каждый миллиметр её кожи кончиками своих пальцев, чувствуя, как под ними пробегают крупные мурашки. Не разрывая поцелуя, Дракула впечатывает новоиспечённую княгиню в стену, наваливаясь сильным телом на неё и увлекая в объятия, плавно переходящие в раздевание одурманенной любовью и животной похотью Лале. Изголодавшийся мужчина рычит в припухшие алые губы, сминая их, покусывая и виновато зализывая ранки в ту же секунду, ласково кружа языком вокруг них. Стоит девушке прогнуться в спинке, словно кошечке, как её корсет тут же ослабляется, что не удавалось и ей самой с первого раза. Одежда спадает к её ногам, оставляя практически обнажённой, в одной лишь лёгкой рубашке, служившей основой под темно-зелёное велюровое платье, подчеркивающее всё изломы её тела.

― Я не хочу давить или вынуждать тебя. ― на долю секунды оторвавшись от сладких уст проговаривает правитель Валахии, стягивая с себя ткань и оголяя рельефный торс, завораживающий прижатую к стене девушку, губы которой снова оказываются в его власти. От неё приятно пахнет орехами и вином, мёдом и яблоками, и эти ароматы, смешавшись воедино, дразнят мужчину, глухо стонущего от не менее уверенных движений Елизаветы.

Так сложно привыкнуть к этому имени, что его хочется выгравировать у себя на запястье.

Её имя ― на его запястье.

― Ты такой мужественный… ― невесомые касания влажных губ смещаются ближе к его уху, а спустя какое-то мгновение прикусывание мочки затягивает Влада в омут наслаждения, окончательно и бесповоротно. Ломающее изнутри чувство ненасытности, которое парень так старается подавить, берёт над ним верх, и подхватив дрожащее от любого прикосновения хрупкое тельце, на тонкой шее разливаются ядовито-фиолетовые пятна акварели, художественно растекающиеся по тонкой коже. Громкий вздох и тихое постанывание плещется в комнате, вытесняя гробовую тишину и отбиваясь от крепких каменных стен эхом, юрко пробираясь в два затуманенных подсознания.