Её личное безумие (СИ)

- Тот самый, из-за которого ты бросилась под машину? – с надменностью говорит Малик, зная, что этим причинит ей достаточную боль. Так и выходит. Губы Лорен сжимаются, а Зейн уже не в состоянии остановиться. – Не думаю, что мне стоило его забирать, Грейсон, а то мало ли. Ещё и похуже что-нибудь мне устроишь. И знаешь? Я сыт по горло твоими детскими выходками.

А затем он самодовольно усмехается. Видит боль в женских глазах и наслаждается тем, до чего её довёл. Малик так делал постоянно. И продолжает делать. Специально задевает за её больные места, зная, что и где правильно сказать. Он любит видеть её боль. Любит чувствовать, как она ломается прямо в его крепких руках, распадаясь на мелкие части. Он любит. Но если точнее – любил.

Зейн вновь забыл о том, как с недавнего времени, замечая боль на лице Лорен, это мучительное чувство стало поглощать и его самого. Он забыл о том, что стоит этой чёртовой девушке пролить хоть одну слезу, и он тут же наполнится яростным желанием уничтожить любого, кто доводит её до такого состояния.

Но что делать, если виновником её боли является он сам? Что делать в таком случае? Уничтожать самого себя? Наверное, когда-нибудь он именно так и сделает.

- Ты оставил мой кулон на дороге? – дрожащим голосом спрашивает она, даже не обращая внимания на все те гнусные ругательства в свою сторону. Её волнует только кулон. Только это ожерелье, за которое можно было отдать свою жизнь.

Зейн замирает. Удаётся увидеть и осуждающий взгляд Роуз, которая за всё это время не решается произнести ни слова. И испуганный взгляд Лорен.

Удаётся увидеть всё, что являлось нужным. И это заставляет Малика действовать.

Он аккуратно просовывает руку в задний карман и, нащупывая пальцами небольшое ожерелье, он протягивает руку в сторону молчаливой Грейсон. Его пальцы дрожат и он знает, что не сможет этого сделать. Хотя бы потому, что не хочет видеть вновь эти горькие слёзы на женском лице.

- Мне жаль, – с искренней горечью говорит он. Разжимает пальцы и позволяет кулону упасть прямо в женские ладони. – Там было много машин и я смог достать эту штуку только поздно ночью, поэтому и...

Поэтому и главное украшение этого ожерелья раскололось на части. Драгоценное сердце, которое было в центре кулона, сломалось. Оно просто...

- Господи, – Лорен тут же падает.

Её едва успевает удержать Роуз, которая смогла среагировать в нужный момент. Помогая своей подруге устоять на ногах, она моментально отворачивается, желая не видеть боль на близком лице.

- Господи, это же было... – Лорен продолжает что-то говорить. Она дрожит. Она трясущимися пальцами рассматривает остатки своего сломанного ожерелья. – Это же был такой подарок.

Она с трудом дышит. Её глаза медленно застилают слёзы и она едва осуществляет необходимые вздохи. Так больно. Ей так больно дышать.

Зейн даже хочет сделать шаг на встречу к ней. Подойти и успокоить, сказав что-то хорошее и что-то, придающее надежду. Но он не решается. Потому что чувствует, как эмоции девушки начинают переходить за грань боли. Это уже что-то такое, о чём Зейну даже страшно пытаться узнать.

Только Лорен отходит на шаг назад и прижимает расколовшийся на части кулон, как тут же успевает открыться сзади дверь. Зейн не хочет разворачиваться. Он не хочет смотреть в ту сторону, ведь внутренне чутьё и так подсказывает ему то, кто это может быть.

Малик знает. Он понимает, что увидит прямо сейчас испуганного и охваченного страхом Томлинсона, который наверняка поспешит поддержать Лорен. На это всё не хочется смотреть. Но через усилия Малик уговаривает себя это сделать.

Всё так и получается. Он видит Луи. Видит его профиль и то, как неуверенно он делает шаг в сторону Лорен, которая всё ещё продолжала стоять возле своей подруги. Томлинсон с такой нежной улыбкой подходит ближе, что Зейн уже представляет, как всё будет проходить дальше. Ведь так происходило всегда.

Лорен резко улыбнётся. Осветится счастьем. Позволит Томлинсону себя обнять, успокоить. Он скажет ей что-то невероятно приятное и что Лорен? Она поверит ему. Она станет в очередной раз по-настоящему счастливой. Она забудет обо всех проблемах, что были в её жизни до этого. Ведь так происходит всегда. И Зейн уверен, что этот раз не должен быть исключением. Он даже готовится к тому, чтобы просто испариться из палаты и не мешать этим двоим улучшать друг другу настроение, но Зейн резко чувствует, как что-то становится не таким, как обычно. Что-то было не так.

Лорен не улыбается, когда Луи подходит к ней ближе. Она даже не смотрит на него с той душевной теплотой, которой всегда был наполнен её взгляд по отношению к Томлинсону.

- Я так переживал, – спешит сообщить Луи, оказываясь совсем близко к всё такой же мрачной Лорен. – Боже мой, ты не представляешь, как я был рад, когда врачи сказали, что всё обошлось. И только мне сообщили, что ты очнулась и я сразу... Я почти мгновенно...