Её личное безумие (СИ)

Но Гарри не проявляет никаких положительных эмоций. Он всё также мрачен. Всё также абсолютно проникнут некой злостью и непонятно на кого именно, то ли на эту Лорен, то ли на самого себя. Но наконец, Кортни почти заканчивает свою работу и, убирая все принадлежности в сторону, она решается посмотреть парню в лицо. Что она чувствует в этот миг?

Сожаление. Хочется помочь этому человеку, но он просто её не подпускает к себе. Лишь пользуется её бесполезными попытками хоть какой-нибудь помощи, но всё равно не впускает её в своё сердце.

Что она делает не так? Почему не позволяет ему открыться ей?

Но ответ словно сам себя находит. Неожиданно за ними открывается дверь и спустя несколько секунд в этом помещении раздаются чёткие шаги. Такой самоуверенный темп. Такая яркая энергетика. Даже Кортни понимает, кто это мог быть. Поэтому невольно оборачиваясь, она не ощущает ни единого чувства удивления при виде только что зашедшей Виктории. Но это удивление появляются от кое-чего другого. От того, что даже резко наполняет её сердце неприятной болью.

Ведь Гарри почти улыбается. Он всего за мгновение скидывает с себя всю хмурость, когда замечает эту самодовольную брюнетку. Значит, всё дело в этой Виктории? Кортни почти не находит в себе сил, чтобы это признать.

- Оставь нас, Кортни, – твёрдо приказывает брюнетка, проходя ближе к сидящему Стайлсу.

Девушка не сразу решается следовать этому приказу. В глазах ещё мелькает некая надежда, что Гарри остановит её. Что скажет о том, как ему не хочется её столь поспешного ухода из этой уютной комнаты.

Но он ничего не говорит. Он даже её не видит. Для него есть только Виктория. Стайлс смотрит только на неё.

Поэтому Кортни уходит. Она ничего не говорит, лишь захватывая свою аптечку и с громким стуком закрывая дверь. Она здесь лишняя. Это становится таким же явным, как и её боль, которая со жгучим ощущением распространяется по всей груди.

- Как ты себя чувствуешь? – звучит вопрос Виктории, когда она убеждается в уходе этой противной девчонки.

Карие глаза брюнетки внимательно присматриваются к Стайлсу и тот почти не находит в себе сил, чтобы сдерживать внутреннее напряжение. Ему всегда было тяжело в таком обществе. И не только от некого страха или беспокойства, а от тех сильнейших чувств, которые были к этому человеку.

Виктория... Она смогла не просто покорить. Она смогла заставить его отдать ей всю свою душу.

- Прекрасно, – пытается соврать Стайлс, не рассказывая о неприятных чувствах боли. Ведь он хочет выглядеть сильным. Довольным собой. – Я смог всё же всё это сделать. Ты ведь слышала, да? Грейсон сейчас в больнице. У неё достаточно тяжёлое состояние.

И Гарри даже не сдерживается, ярко улыбаясь при воспоминаниях о том бое. Всё ведь так было непредсказуемо. На какой-то момент он даже поверил, что вдруг сможет проиграть. Но ему повезло — этот момент был значительно не таким уж и долгим.

- Да, я слышала, – на удивление, она говорит всё также строго. Лицо Виктории серьёзно, ни одного намёка на нужную Гарри радость. – Но ты не сделал то, чего я хотела, Стайлс.

Его наполняет шок. Болезненный, неприятный. В какой-то момент становится сложно даже сделать необходимый вздох и он просто тонет в этом безумно страшном ощущении. Глаза расширяются. Губы открываются шире, пытаясь хоть как-то захватить кислород.

Что это значит? Что... что она может иметь в виду?

- Министерство всю ночь принимало решение, – голос Виктории холоден. Слова звучат так, что от этого становится только больнее. – И они посчитали, что Лорен сдала свой экзамен, Гарри.

- Что? – он резко вскакивает со своего места. Выравнивается во всём росте и даже плюёт на ноющую боль в своих ногах. Это просто шок. Отказ воспринимать такое заявление, как настоящую правду. – Да как такое может быть? Это же чистой воды проигрыш! Она даже сознание потеряла!

Но лицо Виктории не проникается понимающими чувствами. Только какая-то безжалостность внутри неё. И то самое недовольство, которое Гарри уже начинает понимать. Ведь конечно... Если Лорен останется в этом здании, она не будет довольна его работой. А значит... Всё обещанное ей так и останется простыми словами.

- Это решение министерства, – повторяет девушка. Также строго. Также яростно. – И это не оспаривается, Гарри. Видимо, для них воля к победе оказалась значительнее самой победы. Так что... – небольшая пауза. Впервые за весь разговор она опускает свой взгляд. – Мне жаль, Гарри.

Ему тоже становится жаль. Жутко жаль.

Безумное сожаление застывает в его глазах и он даже не думает, когда подходит к Виктории ближе. Его руки дотрагиваются до её лица. Они оба наслаждаются этим приятным прикосновением и Гарри с большой надеждой смотрит девушке прямо в глаза. Он хочет, чтобы она принадлежала ему. И так должно было быть, если бы он, чёрт побери, выиграл этот тупой несправедливый бой.

- Я... я старался, Виктория, – он с трудом говорит. Почти дрожит от сильного страха. – Я сделал всё, что мог. И сделаю дальше. Пожалуйста, ты не можешь...