Её личное безумие (СИ)

Лорен даже поднимать своего взгляда не хочет. Она растеряно оборачивается и видит хозяина этого помещения, который даже не удосуживается проявить хоть каплю уважения. Малик не заходит в комнату. Лишь опирается на край двери, удобно располагаясь на своём пороге.

Он выглядит злобно. Руки сложены на груди, а взгляд так и выражает одно недоброжелательство, смешанное со сдержанным потоком яростного гнева. Стоит пойти чему-то не так и Лорен знает — гнев Зейна появится уже во всей своей красоте.

- Я в порядке, – без тени удовольствия отвечает девушка. Хочется отвести взгляд, но это кажется невозможным. Зейн слишком притягивает своё внимание.

И Лорен сдавленно молчит. Больше не произносит ни звука, отдаваясь всей концентрацией на своё дыхание, а не на буйные нервы, колотящие внутри. Ненависть к Зейну заполняет всё. Обида к нему уже давно овладела пространством сердца.

- Рад это слышать, Грейсон, — наконец, заявляет Зейн, уже склоняя голову слегка набок. Его губы кривятся. Глаза выражают ту же самую злость. – Тебе стоит получше заниматься своим здоровьем, милочка. А то смотри, скоро совсем сдохнешь в этих местах.

Он делает шаг вперёд и от этого сердце Лорен с напряжением содрогается. Она растеряно смотрит на Малика и не знает. Что делать? Видеть, как он приближается? Как наполняется ещё большим гневом?

- Если ты не можешь тренироваться, то просто выметайся отсюда, – опять заявляет он. Не молчит. Не останавливается. А говорит всю эту грязь, от которой уже просто чересчур сильно тошнит. – Никто не любит слабачек, Грейсон, и знаешь, я уж тем более не испытываю к ним уважения.

Его взгляд. Это презрение, эта безжалостность.

Лорен задыхается от такого потока негативной энергии и, не зная, что делать, она просто сжимает кончиками пальцев ткань одеяла и видит, как Зейн с гордостью разворачивается. Слава Богу, он уходит. Покидает её в этом месте и больше не тяготит своим жутким присутствием.

Лорен дрожит. Её тело содрогается, а дыхание сбивается с привычного ритма, отчего опять так трудно владеть над собой. Боль просто до невозможности сильная. От этого устаёшь с ней бороться. Хочется хоть какого-нибудь спокойствия и хоть какой-то радости, а не этих вечных упрёков и слов о том, какая она жалкая и ничтожная.

- Эй, Лорен, – Луи дотрагивается до её руки. Пальцы соприкасаются с женской кожей и Лорен инстинктивно прячет свой взгляд, надеясь не выдавать своей внутренней слабости. – Эй, посмотри на меня.

Луи настойчив. Он притягивается ближе и его руки уже дотрагиваются до лица девушки. Его ладони. Тёплые, сильные. Поверхность мужского тела отдаёт теплом и Лорен невольно расслабляется от такого согревающего тактильного чувства. Хочется расслабиться, наконец. Перестать бороться с тем, против чего невозможно идти.

- Посмотри на меня, Лорен, – опять повторение этих слов.

Девушка продолжает дрожать и находиться в неизвестном для себя планировании действий, но вскоре действия решаются сами за неё. Луи давит на скулы девушки чуть сильнее и поворачивает её лицо к своему взгляду. Лорен вздыхает. Видит Луи прямо перед собой и замирает от того, насколько близко он к ней находится. Его черты, дыхание — всё будто касается её прямо в этом узком пространстве. Она чувствует его энергетику. Она ощущает, как готова отдаться его действиям прямо сейчас.

- Зейн всегда будет презирать меня, да? – с грустью спрашивает девушка, итак зная ответ на свой вопрос.

Она не сомневается, что всегда. Такие, как Зейн Малик, далеки от снисходительности. И от этого просто больно. Всё вокруг оказывается несправедливым.

- Не переживай, – Томлинсон говорит с улыбкой и его губы оказываются прекрасным отвлечением её рассеянного внимания. – Зейн просто тяжёлый человек. Он ненавидит испытывать страх. А сегодня ты напугала его, вот он и ходит таким угрюмым.

Это ирония? Лорен кажется, что да. Она совсем не понимает смысла сказанных слов и хочет сказать что-то ещё, но Луи не позволяет. Она пыталась раскрыть свои губы. Сказать хоть что-то, сделать нужное движение.

Но его пальцы предотвратили это действие. Его руки накрыли её губы и не дали возможность Лорен самой решать, что ей нужно делать.

Она не двигается. Не дышит. Смотрит в его глаза и теряется в этом пронзительном потоке неопознанных ею ранее ощущений. Что-то не так. Что-то должно случиться.

- Как же ты мне нравишься, Лорен, – совсем тихо говорит Томлинсон. Его руки давят на женские губы сильнее и Лорен инстинктивно раскрывает их. Не дышит. Не думает. – Слишком сильно нравишься.

Он больше не хочет себя сдерживать. Останавливать, отдаваться каким-то предрассудкам. И он делает то, что хочет прямо сейчас.

Губы нежно касаются её губ. Лорен чувствует аккуратное прикосновение и теряется, испуганно ощущая такое в первый раз. Её целуют. Прижимают ближе к мужскому телу, врываются полностью в её рот. Плоть к плоти. Губы к губам. От этого всё внутри начинает дрожать. Внутренние эмоции захлёстывают и Лорен просто теряют свою голову в этот самый необъяснимый миг.