Её первый мужчина

Снова стук. Он с такой силой бьет по двери, что та вот-вот сорвется с петель.

– Ты не сможешь сидеть там вечно! Юля! – пугающие до покалывания в кончиках пальцев нотки. – Я сейчас выломаю дверь.

– Иду, – отвечаю тихо. Игорь, наверное, не услышал. Да и может ли он вообще слышать кого-то кроме себя? Вот в чем вопрос, и совсем не по Шекспиру.

Подошла к двери, выдохнула и щелкнула замком.

ОН

Наконец-то Юля вышла из ванной. Бледная, растрепанная с совершенно потерянным взглядом. Ненависть вскипела и обожгла всё тело раскаленным свинцом. Как же я ненавидел себя в это мгновение! Ненавидел от макушки до кончиков пальцев, от доставшейся в наследство от папочки внешности плейбоя до засевшей внутри идиотской зависимости. Какого черта я не могу держать себя в руках? Миллионы людей могут, контролируют себя и живут в мире с самими собой и любимыми. Какого хрена у меня сносит башку напрочь? Так сносит, что я причиняю боль этой трогательной девочке, готовой на всё, чтобы быть рядом со мной. Кто я после этого? Урод. Кретин. Животное.

И самое ужасное, что такого меня она любит, хоть и смотрит сейчас с обидой.

– Иди сюда, – схватил за тонкое бледное запястье и потянул на себя. Прижал к груди, наивно пытаясь утешить после того, как сам же все испортил. Горячее дыхание щекочет кожу, из одежды я натянул только домашние брюки. Твою мать. Сейчас главное снова не возбудиться, не сойти с ума. – Прости..

Что еще сказать, когда ты мудак? У меня на большее просто не хватает фантазии.

– Отпусти меня, пожалуйста, – всхлипывает Бемби и пытается вырваться. – Я пойду спать в свою комнату. Мне нужно побыть одной.

– Нет, – прижимаю сильнее, но она извивается в моих руках, как уж на сковородке. – Юля!

ОНА

"Отпусти меня, Игорь. Расколдуй меня, наконец. Сделай так, чтобы я больше тебя не любила, не дышала тобой, не умирала от желания быть рядом и делать все, чтобы ты был счастлив", – все это я мечтала высказать ему, но слова застряли в горле. Осталось простое "отпусти меня".

Разумеется, он и не вздумал прислушаться, только сжал крепче. Раньше, я была бы счастлива, но сейчас задыхалась в его руках. Мне нужна свобода, хоть на секунду вздохнуть полной грудью вдали от него. Успокоиться наедине с собой, все обдумать и понять. Как быть? Как быть, если он хочет того, что я не могу ему дать? Хочу, но так не могу. Так, как ему нравится, не могу. Еще раз такого унижения просто не вынесу...

Не оставляю попыток вырваться из его рук до тех пор, пока...

– Юля! – отрезвляющий вскрик, и я прижата спиной к стене. Игорь вцепился в мои плечи, надеюсь, обойдется без синяков. – Поговори со мной, объясни, поясни, что не так. В какой момент я сделал ошибку? Что из происходящего тебе так сильно не понравилось? Всё? Какой-то конкретный момент? Мы должны говорить, Юля, и вместе решать проблемы, а не отмалчиваться по комнатам. В этом заключаются отношения. Настоящие отношения, которых ты хотела. Если каждый из нас будет жить в своем мире, накручивать себя и впадать в истерику, это не отношения. Это мозготрах с регулярным трахом.

Он прав. Я понимаю, что он прав, но молча поднимаю взгляд, глотая слезы. Отношения. Может отношения с тобой, это слишком сложно для меня, Игорь Кадымов? Вдруг я не справлюсь? Сломаюсь? Окончательно заблужусь между оргазмами, страхами, ревностью и любовью.

Успокоиться сейчас, когда я намертво зажата между холодной стеной и горячим телом, невозможно. Снова хочу его, теряюсь в ощущениях и забываю про отвращение. Это сильнее меня, желание быть с ним, касаться его тела, дышать губы в губы победило.

– Нет, – Игорь увернулся от поцелуя. – Не пытайся сбить меня с мысли. Говори, что довело тебя до истерики? Мне нужен момент, который я упустил. Объясни мне.

В малахитовых глазах растерянность и мольба, он на самом деле хочет знать, ему важно. Но я не знаю, что именно не так. Объяснить? Для этого мне придется в своем воображении снова пережить это унижение. Я не хочу. Просто не хочу. Не могу. Не буду. Зажмурилась.

– Юль, пожалуйста. Поговори со мной, – щекотно, его губы коснулись переносицы в невесомом теплом поцелуе. Вырванная у его характера нежность, которая рушит любые сцены.

– Хорошо, – кивнула и через мгновение жар коснулся щек. Вспоминать стыдно, особенно тот момент, когда семя брызнуло в горло, его привкус и острый приступ тошноты. – Мне не понравился конец. Вкус, ощущения – это ужасно. Не понравилась грубость. Ты не слушал меня, не чувствовал. Быть твоей резиновой куклой мерзко, мне не понравилось это ощущение. Я не хочу, чтобы ты сделал так снова. Я живая, Игорь. Когда ты был глубоко, касался горла – это немного больно и неприятно. Кажется, минет не мое.

Вспомнила. Переварила. Посмотрела на своего преподавателя, кажется, этот предмет мне не удастся освоить до конца. Не уверена, что смогу когда-нибудь снова взять его в рот без чувства отвращения и брезгливости.