Её проклятие. Его Истинная (СИ)

Еще так недавно у нее было все. Она  дочь барона Линлора. Богатого, щедрого человека из рода Белых целителей. В жизни, на ее взгляд, он совершил всего одну глупость.

После смерти матери Дорианы женился на Лиззет, ее двоюродной сестре. Она вроде бы и родственница. Но впервые Дори увидела ее на церемонии прощания с мамой. Та скончалась после продолжительной болезни. После этого барон Линлор забросил целительство и перестал заниматься благотворительностью. До этого он практически содержал две лечебницы.

Два года отец не выходил за пределы родового поместья. И принимал только родственников, своих и дочери. А те очень уж зачастили. Особенно Лиззетт.

Дори помнит тот день, когда зашла в библиотеку и застала тетушку на коленях у отца. Нет, ничем таким, что так интересно обсудить в компании за карточной игрой, те не занимались. Лиззетт клятвенно уверяла, что извлекала соринку из папиного глаза.

Но дворецкий, что стоял в тот момент у Дори за спиной, сказал, что соринка осталась там, где была, а вот кое-что другое едва не извлеклось само по себе.

Дориана его не поняла. Но вот отец так и покатился со смеху. У них с дворецким всегда были теплые отношения.

Бедняга рыдал, как мальчишка, на папиных похоронах…

Но сначала, разумеется, была свадьба.

Отец Дори прожил с мачехой, Лиззетт, почти пять лет. И около года назад погиб при невыясненных обстоятельствах.

Отправился гулять верхом, приключилась гроза. Конь вернулся в имение один, а отца нашли спустя двое суток, на дне обрыва.

Вот тогда в жизни Дорианы прочно обосновалась угольно-черная несчастливая полоса. Беспросветная, как вечная ночь на краю мира, который никогда не разворачивается в сторону Светила, как бы ни крутилась их планета.

Не прошло и месяца после кончины отца, как Лиз принимала гонца из дома Веемара, Властителя земель Олинги. В письме с тремя гербовыми печатями Веемар выражал свое высочайшее сочувствие несчастной вдове, упомянув особо, что понимает ее горе как никто другой, потому что не так давно потерял третью свою супругу. Как обычно, в цвете ее молодости.

И в качестве поддержки дому Линлор готов рассмотреть возможность взять в жены девицу Дориану, что осталась без отца. Наслышан о ее уме, красоте и добром нраве.

Дядя, он же старший брат Лиз, этому предложению обрадовался. Дори как раз находилась в возрасте, когда большинство девушек отдают замуж.

О высокой чести от Властителя было объявлено на очередном вечере памяти отца, и это дало Дориане возможность на коленях молить дать ей отсрочку, чтобы она могла поскорбеть и оплакать отца. На весь принятый в свете срок траура.

Увы, отказать ей было бы величайшей бестактностью. И все приличия в тот раз были соблюдены. Дядя Колвин сам ездил во владения Веемара с благодарственным письмом от вдовы и обещанием, как только истечет положенное время, отдать девицу за Властителя.

Велика была вероятность, что тот ждать не захочет, отмахнется и велит подать ему другую невесту. На это Дори и рассчитывала. Но не сложилось. Советники нашептали на ухо Веемара, что ему и самому неплохо бы выдержать “траурный пост”.

И вот сейчас Властителю должны были сообщить, что девицы он не дождется. Олинги, может, и диковаты, но старомодны и чтят законы предков.

В девятнадцать девиц объявляют совершеннолетними  и они вправе отказать первому жениху, которого ей сватают родители.

Кто ж знал, что нежный цветок, Дориана Линлор, сможет так все сообразить? Да и слыханное ли дело, отказывать самому Веемару?

Проклятие - это отсроченная смертная казнь. И расправа ожидала Дори завтра в полдень.

Или уже сегодня? Счет времени она потеряла.

1.4

Она все же заснула. Измученная душа потребовала отвлечения хотя бы сном. И он стал жестокой насмешкой. Девушка гладила по огромной, теплой и мохнатой голове тигра. А тот довольно щурился и щекотал ей предплечье жесткими усами.

Разбудил Дориану скрип двери. Она тут же подскочила, испуганно глядя на светлый прямоугольник.

– Чуть до разорения угодья довела, и поди ж ты, спит, будто совестью чистая! — укоризненно произнес пожилой охранник, одетый в кольчугу и с мечом на поясе. В полном обмундировании явился. Словно Дориана была хищником в клетке или опасным головорезом, который вот-вот на него накинется. И горло перегрызет.

– Что, пора уже? — спросила она сонным голосом, пытаясь проморгаться и обрести ясное зрение.

– Ишь, обрадовалась. Твой позор должен весь честной люд наблюдать. А сейчас люди добрые спят еще. Завтрак принес тебе. Хотя только харчи переводить.

Этот мужчина, явно простолюдин, общался с ней так презрительно. Будто полное право имел.

Дориана понимала причину такого недоброжелательства. Если бы она подчинилась воле родственников, их угодья, что за последний год здорово обеднели, вновь налились бы силой и благодатью. Ведь сам Властитель осчастливил их края своим расположением. Взял в жены дочь покойного барона. А что она, вероятнее всего, сгинет, как три предыдущих супружницы Веемара, никого не волновало. Такова уж доля женская.