Её семья

— Это он так решил, — спокойно ответила Маргарита. — Чужие заскоки нужно уважать, чтобы в ответ гуманно относились к твоим собственным тараканам. А их у меня табун! — Маргарита помолчала, улыбаясь своим воспоминаниям и тихо призналась: — У меня в качестве прикола теперь аудиозапись моего отходняка после наркоза есть, когда меня зашивали. Мы перед самыми родами на «Матрицу» наткнулись, я Киану Ривза очень люблю! Ну и… В общем, лежу я на рахмановке***, уже после того, всё кончилось, Андрюшку уже увезли, рядом ходит Саша — ждёт пока я очухаюсь, врачи уже ушли, только девчонки акушерки вокруг носились. А у меня в это время глюки пошли! Шикарнейшие — графика обалденная, как будто я летаю среди каких-то оранжевых кубиков. А летаю я, хм, на летательном аппарате и всё рассказываю: «Сашка, я в матрице. Тут офигенно». И тут у меня очередной вираж, я хватаюсь за боковые ручки рахмановки, а там правая есть, а левая отломана, и я как заору: «Саша, кошмар! Тут руль сломан!» Теперь в клинику хоть не заходи — меня сёстры как увидели, орали как ненормальные про сломанный руль.

— Сколько там серий у твоего Ривза? Может, каждую матричную историю в родзале продолжать будешь? — ехидно спросила Наташа и с деланным испугом попыталась спрятаться за спиной рядом сидящей свекрови.

— Я в тебя сейчас запулю этой чашкой, — с улыбкой ответила Марго, прижимая захныкавшего сына. — Саша сегодня опять о росписи заговорил…

— Дочка, прислушайся к его словам, родная. — Аида Батыровна нежно провела ладошкой по плечу дочери. — Он надёжный мужчина, ты с ним никогда не узнаешь, что такое предательство. Выходи за него замуж, послушай моего совета. Мама плохого не посоветует. — Она умолкла на несколько секунд, а потом подняла голову и тихо прошептала: — Когда я тебя рожала, моя дорогая, орала как оглашенная! Требовала… эвтаназии. Врач, а в угаре схваток перепутала эвтаназию с анестезией!

— Мама! — выдохнули одновременно и дочь, и невестки, прикрывая себе рты ладошками и едва сдерживая смех.

— Пошли мужичков наших потормошим, — с улыбкой поднялась Аида Батыровна и осмотрела сидящих женщин. — Скоро должны Адмир с Наташей подъехать, да и Варягины вот-вот явятся.

Наташа толкнула плечом Марину, Маргарита показала им язык и аккуратно положила сына в колыбельку, покачивая её ногой:

— Принцессы ваши спят уже? Марин, устанавливай динамики, Андрюшка уже проваливается. Дверь только не закрывайте полностью.

— Рит, может, потом откроем, когда уже все соберутся? Сейчас начнут топать, звонками звенеть.

— А, да, ты права. Всё, отчаливаем, пока уснули эти цветы жизни. Если что — я Сашу попрошу укачать, он прям трусится над ними. Ну пошли. Праздник всё-таки…

___________________________________________________________

*Сабий — дети.

**Дыге — солнце.

***Рахмановка — акушерская кровать, или кровать Рахманова — специальная медицинская кровать, предназначенная для обеспечения роженице удобного и безопасного расположения на каждом этапе родов (медицинский сленг).

Глава 22

Как быстро летит время! Вот и прошёл ещё один год, в который Настя родила первого правнука в семье Кайтуковых. Вот так не успеешь вдохнуть, а уже год прошёл. Новый год, весна, отпуск, а там уже осень и очередная ёлка.

Маргарита наблюдала на племянницей, укутывающей своего сына в комбинезон. Весна, конечно, уже пришла, но апрель в этом году выдался прохладным. Маленький Андрюша Ветреный сопел в своей кроватке, что была копией роскошной морской яхты. А вот родившийся полгода назад Вова Варягин засыпал исключительно на свежем воздухе. Когда мама, студентка третьего курса, была занята, Владимир Дмитриевич спал на широком балконе, но сегодня Настя решила пойти с сыном в парк, заодно выгулять тихо скулящего Вагнера.

— Настюш, подожди нас с Андрюшкой, вместе погуляем.

— Маргарита, он же не уснёт — любитель свежего воздуха, весь в папку. Иначе вечером устроит нам с Димой гастроли с песнями народов мира. А ты пока отдохни. — Она уложила сына в коляску и усмехнулась: — Знаешь, я вспомнила, как вы с Сашей нам эту коляску подарили. Ожидание меня убивало, а Димка подливал масла в огонь: каждый вечер он делал круг по комнате с коляской, притормаживал у дивана, на котором я сидела, и спрашивал меня: «Где ребёнок?»

— Юморист. — Маргарита внимательно посмотрела на своё отражение в большом зеркале, что висело на стене, покрутилась и тяжело вздохнула, оценивая фигуру и морща нос. — Последнее время смотрю на себя в зеркало и думаю как хоккейные комментаторы: «‎М-да… результат, как говорится… на табло».

Настя рассмеялась и заметила:

— Не выдумывай. Ты после рождения Андрюшки похорошела до безобразия.

— Ага, я хороша и до безобразия, и во время оного и после него тоже, — с улыбкой закончила Марго, помогая вывезти коляску. — Ты только недолго, ладно? И не заходи далеко, холодно и сыро ещё, не дай бог, простудитесь.

Настя нажала на кнопку вызова лифта, пожала плечами и обратилась к Вагнеру:

— Нам с Гуней близко гулять нельзя, правда? Его все прохожие пугаются. Они же не знают, что он у нас спокойный и воспитанный мальчик…