Её тайна (СИ)

— Снова будешь извиняться и говорить, что это порыв и у тебя всё под контролем?

Внутри бушует пламя, я хочу ещё его губы на своих. И не уверена, что он услышал эти глухие стоны, вырвавшиеся из моего рта, который он так беспощадно терзал несколько секунд назад.

— Видишь же, что ни хера не под контролем, — мрачно отзывается он и на короткий миг снова задерживает дыхание.

Долго смотрит на мои губы, и мне кажется, сделай я к нему шаг, мы снова сольёмся в поцелуе. Губы жжёт, внизу живота пожар, и много смятения внутри. Так много, что я не могу сдвинуться с места, даже когда Динар первым выходит из лифта.

14 глава

Наташа

Ноги ватные, в голове сумбур, губы по-прежнему жжёт от поцелуя Асадова. Я захожу в номер, замечая, что Динар направляется в свою спальню ленивой и расслабленной походкой, и сжимаю кулаки, подавляя тихий стон и желание что-нибудь кинуть в его спину. Где мне взять хоть крупицу этого спокойствия? Может быть, это приходит с опытом? Но как теперь забыть о его губах, пальцах в моих волосах, горячем дыхании на лице? Все ощущения на грани, они разливаются приятной истомой по венам. Меня всё ещё трясёт от его прикосновений. И я совсем не дура. Прекрасно понимаю, что это значит. Я хочу его. С такой силой, что темнеет перед глазами.

Динар скрывается за дверью спальни. Я иду к себе. Быстро принимаю душ, переодеваюсь и ложусь на кровать. Проваливаюсь в сон почти сразу же. Мне ничего не снится. К счастью. Я просыпаюсь, когда в комнате уже светло. Смотрю на часы. Время близится к полудню. Карина что-то говорила вчера про выставку или театр? Нет, никуда не хочу.

Привожу себя в порядок и выхожу из спальни. Кругом тишина. Солнечный свет заливает гостиную, но настроение с каждой минутой становится хуже и хуже, когда понимаю, что меня не отпустило: я до сих пор думаю об Асадове и нашем вчерашнем поцелуе. Телефон оставляю в номере, борясь с соблазном включить его и проверить, звонил Илья или нет, хотя по-прежнему не хочу с ним разговаривать. И так настроение хуже некуда.

Беру ключ от номера, сумку и иду к Карине. Она открывает не сразу. Выглядит помятой и больной.

— Дай мне полчаса, — говорит хриплым ото сна голосом. — И, если сегодня я скажу: «Давай пропустим по бокальчику вина», останови меня. Заклей рот пластырем, дай пощёчину, всё что угодно, но только не алкоголь. — Она держится рукой за голову и идёт вглубь номера. — Не припомню, когда последний раз было так плохо. Может, у них виски палёное было?

— Помнишь, ты вчера что-то говорила о курсах орального мастерства? Я согласна. И пока не передумала, может, прямо сегодня, а? — не могу упустить возможности поиздеваться над ней.

— Нет. — Карина зеленеет ещё больше. — Меня отходняк рубит, а ты вот так со мной, да? Бессердечная ты, Наташа. Минус тебе в карму за это. Есть между вами с Динаром что-то общее, дьявольское. Определённо, есть. Не зря вас тянет друг к другу.

— Метнуться в номер за обезболивающим? — сжаливаюсь я, пропуская мимо ушей её последнюю реплику. — У меня есть с собой.

— У меня у самой есть. Лучше достань из бара что-нибудь покрепче, — кивает она в сторону небольшого холодильника в углу комнаты. — Кстати, а Асадов как?

— Я не видела его с утра.

— Да что с ним будет, — удручённо вздыхает Карина, держась за голову. — Он вчера почти и не пил. Это в меня рекой лилось, а ему, чтобы свалило, одной бутылки недостаточно, — хмыкает она. — Три как минимум. И то, смотря какое пойло.

Протягиваю ей маленькую бутылочку из холодильника. Она делает глоток из горлышка, морщится и снова хватается за голову.

— Ладно. Я в душ. Если Динар будет звонить, ответь, — кивает на свой телефон, лежащий на тумбочке, и скрывается в ванной.

Не успевает Карина включить воду, как её телефон заливается звучной мелодией. Смотрю на дисплей, вижу две заглавные буквы «АД», и губы сами собой растягиваются в усмешке.

Оригинально. И главное, как ёмко. Асадов в самом деле смахивает иногда на дьявола. В моём случае — искусителя. И соблазняет ведь отнюдь не яблоками. А своим языком, которым творит такие вещи во рту, что страшно представить, как он пользуется всеми своими умениями в совокупности. От этой мысли по телу прокатывается нервная дрожь и я немного прихожу в себя.

— Карина, ты встала? — с ходу спрашивает Динар, даже не поздоровавшись. — Загляни к нам в номер. У Наташи телефон не отвечает. И перезвони мне.

— Со мной всё хорошо, — произношу я, выровняв дыхание.

— Наташа? — в его голосе на секунду мелькает нотка удивления. — Что с твоим телефоном? Почему он недоступен?

— Он сел. Я оставила его в номере на зарядке, — вру, но не испытываю за это угрызений совести.

— Карина где? Совсем плохо ей, да?

— Ушла в душ. Будь я её работодателем, дала бы ей сегодня выходной.

— У неё и так выходной, но только оплачиваемый, чтобы ты была под присмотром…

— Ага, контроль, безопасность и все дела, — ёрничаю, перебивая его. — Неужели я всегда теперь буду у тебя в немилости, Асадов? Мы сейчас в другой стране. Здесь нет ни одного знакомого мне человека, не считая тебя и Карины.