Её телохранитель (ЛП)

Пятнадцать минут спустя Александра выходит из спальни в маленьком синем сарафане, юбка развевается вокруг её ног во время ходьбы. Это совершенно уместно, но я не могу смотреть на девушку, не желая наклонить её и поднять юбку, чтобы схватить за задницу.

Когда мы идём к вертолёту, ветер поднимает низ сарафана для меня. Прежде чем принцесса смогла удержать весь материал вокруг своих бёдер, это дало мне прекрасный вид на её белые трусики.

Я помогаю девушке сесть в вертолёт, находясь слишком близко к ней, чтобы это было уместно, но здесь только мы и пилоты. Она располагается спиной ко мне, и я вдыхаю лёгкий цветочный запах её волос.

— Я видел, во что ты одета, — говорю я ей. — Думаю, я ясно выразился, чего не стоит одевать.

Александра полуобернулась ко мне с хитрой усмешкой на лице.

— А? Я думаю, мне было так же ясно, что я делаю всё, что хочу, Джеймс.

Я прячу улыбку, когда присоединяюсь к ней в вертолёте.

Меньшего я от неё и не ожидал.

33

Александра

Я провожу пальцем по экрану телефона и вздыхаю.

— У меня, типа, сотня сообщений, — стону я.

— Это всё грёбаные фотографии тебя в этом чёртовом платье, — ворчит Макс.

Его ненависть к платью не должна вызывать у меня такого тайного трепета, как сейчас, и вдвойне после того, что случилось прошлой ночью из-за этого платья.

Мои пальцы инстинктивно тянутся к губам, всё ещё опухшим от его поцелуев. Тупая боль между ног — более острое физическое напоминание о том, что случилось между нами и, как хорошо это было.

— Некоторые из них от моего отца, — со стоном замечаю я.

— Я знаю, — коротко отвечает Макс. — Мне приказано доставить тебя к нему в первую очередь.

Моё сердце начинает колотиться при мысли, что я, возможно, направляюсь прямо к отцу, потому что кто-то мог увидеть нас во дворце или заметить, что Макс не выходил из моей спальни до сегодняшнего утра. Несмотря на отсутствие камер в крыле резиденции дворца и значительно сокращённого летнего персонала, всё ещё возможно, что кто-то мог увидеть нас и передать это моему отцу.

Макс останавливается у двери, рядом с кабинетом короля, стиснув зубы, потому что он, очевидно, думает о том же самом.

— Дело в платье, — успокаиваю я его, хотя сама не совсем уверена в этом.

— Платье, — повторяет Макс. — Да.

Само собой, в конечном итоге причиной всему платье. Отец стоит за своим большим столом, рядом с ним София. В центре стола лежит утренняя газета, заголовок которой направлен в мою сторону. Когда я вхожу в комнату, София смотрит на меня неодобрительно, в то время, как мой отец просто в ярости.

— Это то, что я увидел, когда проснулся сегодня утром, — взревел он, указывая на газету. Заголовок гремит на первой странице:

«Принцесса Александра Вышла Из-Под Контроля!»

— И тебе доброе утро, — говорю я, закатывая глаза на газетную статью. — Всё было не так. Я не пила и не употребляла наркотики или что-то ещё отдалённо…

Снежная Королева прерывает меня, держа в руках планшет, на котором отображается моя фотография в прозрачном платье. В цветной версии фотографии онлайн, платье действительно, на самом деле, выглядит прозрачным. Блестящие участки, кажется, покрывают даже меньше, чем я думала, когда надевала одежду, едва прикрывающую мои соски и между ног. Заголовок сайта гласит:

«Принцесса Александра Полностью Обнажается Для Камер!»

Я пожимаю плечами.

— Это не совсем так. Пожалуй, это я полностью обнажаюсь. Ну, почти полностью. Я имею в виду, вы не можете видеть абсолютно всё. Вот для чего нужны блёстки.

София молча переходит на другой веб-сайт, где я позирую с Шарлоттой: мои руки на плечах подруги, пока я соблазнительно выгибаюсь и смотрю через себя — с моей очень-почти-голой задницей на дисплее камеры.

— Ладно, эта фотография немного хуже, — признаю я.

— О чём ты только думала?! — требует отец ответа. — Тебе двадцать один год, ты уже не ребёнок, Александра! Ты принцесса, представительница королевской семьи, и ты… — он замолкает, качая головой. — Голая по всему интернету.

— Это кутюр, — возражаю я.

— Тебе нужно повзрослеть, — резко произносит отец. — Больше никаких тусовок. Больше не будет таких публичных показов. Больше ты не выйдешь из летней резиденции, чтобы пообщаться с друзьями и посещать вечеринки по всей Европе. Ты понимаешь?

— Да.

Я стою, сложив руки перед собой, и не возражаю против его требований.

София моргает несколько раз, прежде чем открыть рот и снова закрыть его, как рыба. Она явно собиралась вмешаться, чтобы поддержать моего отца, но мой ответ, похоже, выбил её из колеи.

Очевидно, то же самое произошло и с моим отцом, потому что он смотрит на меня так, будто не понимает только что произнесённых мною слов.

— Ты сказала «да»?

— Да, — повторяю я. — Я понимаю ваше беспокойство. Я буду здесь до конца лета, до свадьбы. Никаких клубов, никаких побегов в Монако или на Ибицу с моими друзьями, и никакого возвращения во дворец или в столицу. Это все разумные ожидания, и я их выполню.