Её вина

– Ты серьёзно? – резко притормаживаю и оборачиваюсь. Смотрю на неё и не верю.

Надо же, втихаря поехала, ни словом не обмолвившись.

– Ага, сама в шоке…

– Как решилась? – даже не пытаюсь скрыть изумление в голосе.

– Просто подумала, что должна, наконец, это сделать, – пожимает плечом. – Есть не могла, спать не могла. А после той статьи, которую ты показал… всё стало ещё хуже.

Да, помню я, как в тот вечер она сбежала из клуба. Только вот от себя не убежать. Пришло осознание значит…

– Громовы адекватно восприняли твой приход? – опираюсь локтем о стену.

Честно говоря, я не ожидал, что Арина наберётся смелости и отправится туда, тем более в одиночку. Слишком долго боролась сама с собой и слишком усердно закапывала совесть поглубже.

– Учитывая, что мне пришлось обманным путём проникнуть к ним в квартиру – точно не обрадовались. У его матери сердце прихватило в тот момент, когда я решила прекратить устроенный мной же спектакль.

– Блин, сердце – это плохие шутки, Арин.

– Да знаю, – складывает пальцы в замок. – Но что ещё оставалось делать? Мне надо было увидеться с ним.

– Ты мой герой, детка! – восхищаюсь её поступком.

Подхожу к ней и присаживаюсь на корточки. Она, о чём-то размышляя, по привычке неосознанно кусает нижнюю губу.

– Ну а сам Громов, Арин? Даже представить не могу его реакцию. Кричал? Ругался? Бросал в тебя костыли? – перечисляю возможные варианты.

– Лучше бы так, – отрицательно качает головой. – Он терпел моё присутствие как мог.

– Страшно тебе было? – накрываю её ладонь своей.

– Да передать тебе не могу как! – признаётся она честно. – Стою перед ним, руки трясутся, голос дрожит. Жуть просто! У него взгляд ещё такой тяжёлый…

Арина морщится, очевидно вспоминая тот самый момент.

– Ты умница, Ариш, и всё сделала правильно, – сжимаю её ледяные пальцы. – Тебе стало легче?

– Вот и он задал тот же самый вопрос, – хмыкает она.

– И каков ответ? – осторожно интересуюсь я.

– И да, и нет…

– Вы поговорили?

– О! Это был тот ещё диалог! Громов вовсю острил и сыпал язвительными комментариями, – делится со мной она.

– А чего ты ожидала? Парень злится. Его можно понять.

– Да знаю, – хмурится, снимая с себя мокрый пиджак. – Громовы, оказывается, отказались от помощи отца. Сами оплатили операцию.

Я почему-то так и думал, хоть и не говорил об этом подруге.

– Вот что за глупая позиция? Они явно с копейки на копейку перебиваются. Квартирка, размером со спичечный коробок, мать-пенсионерка. К чему эта дурацкая гордость, м? Что и кому хочет доказать?

– Что он сказал тебе?

– Взъерепенился, – недовольно отвечает она.

– А если дословно?

Подозреваю, что там прозвучало то, что серьёзно её задело.

– Мол думаешь, бумажки могут решить все проблемы? – цитирует она Громова, вскакивая с пуфика. Мечется туда-сюда по коридору, чересчур активно жестикулируя. – Могут конечно! Вон ему наделали уже по полису в городской больнице! Осложнения какие-то теперь.

– Осложнения – это плохо… – искренне сочувствую парню я.

– Крючит всего от боли, но нет, храбрится! Сидит с невозмутимым покер-фэйсом. От помощи отказывается. Говорит всё, что могла, ты уже сделала! Ничего от тебя и твоего папаши не нужно.

Что ж, этот парень мне уже заочно нравится. Явно с характером, не даром, что спортсмен.

Я иду вслед за Ариной на кухню. Замечаю на спинке барного стула свою рубашку. А ещё на глаза попадается оставленная Ксюхой тарелка…

Так и не притронулась, какого чёрта я вообще извращался!

Снова вспоминаю тот неприятный эпизод, который произошёл на лестничной клетке, и опять по новой накатывает злость.

– Его мать, Галина Юрьевна, разоткровенничалась со мной. Ну пока не знала, что я это я, – уточняет Арина, встретившись с моим скептическим взглядом. – Плакала. Никак не могла успокоиться. А я… стояла, смотрела, слушала и не знала куда себя деть. Такое чувство страшное захлестнуло! Я вдруг подумала о том, что Громов мог не выжить…

– Но он выжил, слава богу.

– А если бы нет? – открывает кран, моет руки и прикладывает их к шее. – Всё это время я думала только о себе. О своих страхах. Тюрьма, огласка… это разве сравнится с тем, что… человека могло не стать. Как бы я потом смотрела в глаза его матери?

Дышит часто. Руки трясутся, когда она достаёт с полки бутылку виски и наполняет стакан. Я знаю Арину со времён сопливого детства и в таком состоянии как сейчас видел её лишь пару раз.

– Галина Юрьевна сказала, что отец предлагал ей деньги за молчание, а когда она отказалась, начал угрожать. Можешь себе представить?