Её запретный рыцарь

— Возможно, Ноултона видел только Рыжий Тим, — объяснил Шерман. — Он бы раскололся в минуту, но теперь он в бегах, а единственный способ заполучить что-нибудь на Ноултона — это взять его с поличным.

В любом случае нужно воспользоваться теми крохами информации, которые у нас есть. Если Ноултона хорошенько прижать, он может все рассказать.

— Но нам тут нечего делать, — решил Догерти. — Мы вовсе не хотим его сдавать.

— Нет. Я полагаю, что мы хотим заставить его убраться прочь, — усмехнулся Шерман.

Догерти уставился на него.

— А что же еще? — свирепо спросил он. — Ты думаешь, что мы собираемся навести на его след копов?

Нет, спасибо. Все мы, возможно, не ангелы, но никого не собираемся подставлять, кто бы он ни был. Мы просто хотим, чтобы он отвязался от мисс Уильямс.

А потом пусть убирается отсюда ко всем чертям. Все, что нам нужно, — это чтобы он сделал ноги.

ИЗ

На лице Шермана отобразилась задумчивость. Он был полон досады оттого, что просчитался, и пылал яростью в предвидении, что его планы могут рухнуть.

Он с трудом себя сдерживал.

— И вы думаете, это сработает? — дрожащим голосом спросил он. — Как вы это сделаете?

— Легко, — вступил в разговор Дюмэн. — Мы говорить, что или он уберется подобру-поздорову, или мы его сдадим. Скажем, что нам все известно. Докажем ему это. И потом он уйдет. Больше нет Ноультон.

— Ну да, — усмехнулся Шерман. — Как просто!

И больше нет Ноултона, да? Знаете, что он сделает?

Пойдет домой, сожжет все свои красивенькие бумажки, вернется и пошлет всех нас к дьяволу.

— Это есть ошень хорошо, — закивал Дюмэн. — Тогда мы заставим его уйти. Мы больше не будем с ним то, что ты говоришь «дураки». Потому что теперь мы знать, что он для нее не подходит.

— Вы уже раз пробовали. И он что, ушел? Не окажись там я и не припечатай его этой бронзовой статуэткой, он бы вообще над всеми нами посмеялся, — нашелся Шерман. — Говорю вам, нам остается лишь одно — засадить его за решетку.

Но тут Странные Рыцари совсем расшумелись. По этому вопросу все, кроме Шермана, придерживались одного мнения. Стукачами они не будут.

То, что они задумали сделать, тоже, возможно, было шантажом — но тут мы углубляемся в слишком сложные материи. Они не отличались щепетильностью в этических вопросах, просто у них было инстинктивное ощущение, что благая цель оправдывает средства.

Шерман обнаружил, что он находится в меньшинстве, и даже один против всех. Он выдвигал аргументы, взывал и угрожал, но они оставались непоколебимы. Он слишком поздно понял, что ошибся, посвятив их в свои тайны, и, стараясь потянуть время, лихорадочно обдумывал, как теперь выйти из этого положения.

Если он будет упорствовать, они просто объединятся против него и предупредят Ноултона. Он хотел обманным путем вернуть утраченные позиции.

Шерман начал делать вид, что уступает их доводам, и понял, что они поддались на его удочку.

— Мне надо от него не больше, чем вам, — ответил он на вопрос Дюмэна.

— Тогда почему тебе так хочется засадить его за решетку? — спросил Догерти.

— Да вовсе я этого не хочу! — Шерман сделал вид, что обиделся. — Я только хочу, чтобы он отсюда убрался. Просто мой способ надежный, а ваш — нет.

— Неправда, — прервал его Дрискол. — Дюмэн и я ответственны за то, что это продолжается по сей день, но ты думаешь, что все повторится снова? В любом случае какое имеет значение, чего ты хочешь? Мы будем действовать по своему усмотрению.

— Отлично, — с горечью согласился Шерман. — Я все сделал, собрал информацию, и вот что я получил. Конечно, какое имеет значение, чего я хочу?

— Что ж, тут ты прав, — согласился Догерти. — Но есть другая сторона дела — мы просто не можем поступить по-твоему. А наш способ прост как бревно.

— Сами вы бревна!

— В чем дело, ребята? — забеспокоился Догерти.

Они все начали галдеть и возмущаться, что надо сделать вестибюль «Ламартина» на веки вечные запретным для Ноултона.

Шерман, казалось, начал сдаваться.

«Осторожно, осторожно, а то у них возникнут подозрения», — говорил он сам себе.

Остальные продолжали наседать на него со всех сторон. Наконец он сказал:

— Делайте как знаете, — и пожал плечами.

Все зааплодировали.

— Об одном хочу попросить, — продолжил Шерман, — не говорите ничего Ноултону до завтра.

— Почему это? — спросил Догерти.

— Потому что я нанял одного частного детектива, чтобы он за ним следил, и мне надо его отозвать. Есть и другая причина, о которой вам незачем знать. Что вы собираетесь делать — ждать, пока он заявится сюда?

— А ты как думаешь?

— Я буду ждать его здесь до завтрашнего вечера, а потом, если он не придет, пойду к нему домой. Но помните — ни слова до завтра.

— Ладно, — согласился Догерти. — А теперь нужно решить, кто с ним поговорит.

Шерман поднялся и посмотрел на часы.

— Меня не считайте, — сказал он, поворачиваясь, чтобы уйти. — Эта работенка для тебя, Догерти. До встречи.

Он беззаботной походкой проследовал по вестибюлю, обменялся парой фраз с Лилей и красоткой из табачного ларька и вышел на улицу.