Эйра: ЗБТ

Все изменилось, когда Князя посетил представитель инквизиции. От инквизитора не утаилось проявление скверны. Началось расследование. Проверяли все дома, подвалы и окрестные леса. Один за одни всплывали результаты экспериментов нашей парочки. Вскоре бы вышли и на них, но наш бард упредил такой исход. Он сдал Матильду, слив ранее всю свою силу в накопители, и показав место их экспериментов. Не почувствовав в нем силы, молодой инквизитор поверил Вернеру. Бард предложил провести последний эксперимент, и княжна согласилась, радуясь, что ее возлюбленный решил одуматься, именно тогда их и взяли. Парочка отправилась на «беседы» с инквизицией. Только вот Вернера отпустили сразу, как бедная княжна скрылась за дверьми «исповедальни». Матильда не сдала Вернера, отрицая все даже под пытками. Понимая, что им не избежать наказания, она взяла вину на себя, пытаясь спасти возлюбленного.

Спустя дни пыток и допросов, когда-то прекрасное, а ныне измождённое и изломанное тело, нагим было перевязано к столбу, и готовилось к сожжению. Княжна была крепко привязана, и едва ли находилась в сознании, пока ее взгляд не зацепился за столь знакомый ей подол. Взгляд Матильды сразу прояснился, и она увидела его, ее возлюбленного. Княжна спешно подняла взгляд и ее сердце словно перестало биться. Ее любимый Вернер стоял рядом с инквизитором, столь рьяно допрашивавшим ее, а на его теле не было ни следа пыток. Тут она все осознала. И желание барда провести последний ритуал, и столь своевременный приход инквизиции, и такая уверенность ее истязателей, что именно она все это затеяла. В ее груди разгорелась злость. Она злилась на себя, на такую дуру, на этого урода которому она верила и которого любила, на превратности судьбы, на инквизитора, пытавшего ее несколько дней. Гнев заполнил ее изнутри и был готов выплеснуться наружу. И она выпустила его. Хоть она уже не так сильно интересовалась некромантией, в последнее время, но участвовал во всех ритуалах, а значит, обвинения были обоснованы. Ее собственный дар, развиваемый под руководством магессы, в купе с силой смерти не давали никому возможности защититься. Она не стала проклинать всех, не стала проклинать инквизицию. Матильда направила весть свой гнев, и всю силу посмертного проклятия некроманта на одного человека. Княжну сожгли, а о судьбе Вернера мало что известно, никто даже не может вспомнить слова, что она произнесла из пламени, смотря прямо в толпу, таким взором, что дети расплакались, жены спрятались за мужей, которые и сами готовы были бежать. Все видели, и даже слышали, что она что-то говорила, но что никто не разобрал слов. Лишь дыхание смерти пронеслось над толпой и исчезло, вместе с жизнью Матильды. Правильно, ведь истинное проклятье способен услышать лишь проклинаемый, и никому не способен о нем рассказать.

— А как ты оказался тут? — спросил Резон.

— Всему виной обстоятельства, и проклятие… Я должен стать еще сильнее, и тогда, наверное, я смогу снять проклятие этой дрянной девчонки! — блеск разума, что появился в его глазах во время рассказа пропал и заменился безумием и гневом, — и вы мне в этом поможете!

— К бою! — скомандовал маг, и на чал готовить какие-то чары.

Но Вернер не стал нападать, он запел:

Дни и ночи слились воедино.
То ли наяву, то ли во сне
Смерть моя течет неторопливо,
Растекаясь в каждом новом дне.
Маски в этом мире неизменны,
Я их изучил все, как одну.
Жив я или мертв — мне неизвестно —
То ли все во сне, то ль наяву…[20]

В конце куплета он воздел руки, и отовсюду полезла нежить. Не переставая призывать нежить, он продолжил петь:

Тишина так давит по утрам,
Я не знаю, как бороться с этой болью.
Как в тумане, я ищу твои глаза,
Все время забывая, что я проклят тобою.

Нежить лезла не останавливаясь. Причем не та, что нам встречалась обычно, нет эта была куда сильнее. Не побоюсь сказать, что это была элита! Скелеты, полностью закованные в доспехи, баньши, упыри с стальными накладками на когтях, и одетые в кожаную броню. Конечно и те кто послабее тоже были, но таких мы встретили впервые.

— Харст, займись некромантом, если не прекратить зов, то нас просто раздавят, даже не атакуя! Порви его! — выкрикнул Резон. Я обернулся к продолжающему петь Вернеру.

Я ни о чем не говорю,
Ты знаешь все и так — прости,
Что оказавшись на краю,
Отрекся от твоей любви…