Эйта

— Да что же это делается? — женщина покачала головой и вернулась в дом.

— Жизнь это, — ответил кентавр, хотя ответа от него никто и не ждал.

Утром, Титавр долго разговаривал с сыновьями. Младший Татиавр плакал, не желая отпускать отца, старший Лавиавр сидел насупившись. Он бы тоже поплакать хотел, но не мог, он же мужчина, его в этом году обещали мальцом в дружину взять, а дружинники не плачут.

— Я вернусь, — обещал Титавр сыновьям. — Потом рассказывать вам о том, что в мире делается, буду. А если повезёт, — он понизил голос, — у нас с вами мама появится.

Мальчишки подняли головы, заинтересованно глядя на отца. Кентавр ещё долго убеждал сыновей, что не бросает их, пытался объяснить, что такое любовь и почему он уехать из города должен. Через несколько часов им удалось договориться, и мальчики были отведены в дом Пивра, чтобы привыкали. Сам Титавр, насвистывая что-то, пошёл к княжескому терему. Принятое решение делало его невероятно счастливым, а значит, решение верное было.

— О, явился, — первой кентавру встретилась Весняна. — Опять к ведьме этой проклятой пришёл?

— Весняна, — строго сказал Титавр. — Ты бы слова выбирала. Этой ведьме ты всем, что имеешь, обязана, кабы не она, где б вы сейчас со Ставром мыкались? Вот и не смей её имя марать, — он обошёл девушку и посмотрел на окно, где светёлка Эйты была.

— А нет её там, — злорадно сказала Весняна.

— Гулять ушла? — спросил Титавр. — Куда не знаешь?

— Куда не знаю и знать не хочу, — фыркнула княжна. — Только не гулять она ушла, она, слава богам, вообще из Быстрограда убралась.

— То есть как? — Титавра будто оглушили, сразу же померкли краски вокруг, и звуки доносились так, будто он себе подушку на голову надел.

— А вот так, — Весняна гордо вскинула голову и ушла со двора.

— Титавр, ты к князю? — из терема вышел колдун Весел.

— Весел, что, правда, Эйта уехала? — не своим голосом спросил кентавр.

— Правда, — кивнул тот. — Утром ещё, едва рассвело. Она ещё с вечера о намерении своём князю сказала, а сегодня уехала. Мы отговаривали, — добавил он. — Ну да кто ей указ? Заладила одно, ехать, мол, ей надо. Куда, зачем, не сказывала, — колдун вздохнул. — Карту только показать попросила, для себя что-то решила и утром в сторону леса уехала.

— Спасибо, Весел, — Титавр медленно повернулся и побрёл с княжеского двора, а уже за воротами города, вдруг бросился скакать по дороге что есть мочи.

Кентавр скакал почти до заката, пугая всадников и коней с телегами, скакал до тех пор пока силы не начали оставлять его. Он добежал до какого-то озера и первым его желание было сигануть воду, плыть пока хватит сил, а потом… Потом он вспомнил о детях, о том, что дал им слово что вернётся и что у них будет мама. Тиртавр зашёл в воду, искупался и побежал обратно к Быстрограду. К городу он подошёл около полуночи, ночная стража узнала его и открыла ворота. Кентавр направился к дому Божены. Девушка ещё не спала.

— Титаврушка, — открыла она дверь на стук. — Живой, — Божена повисла на шее у кентавра, покрывая его лицо поцелуями. — Ты так убежал, я так волновалась, ты…, — договорить она не смогла, кентавр закрыл ей губы поцелуем. На душе у него было темно и пусто. Но Эйта уехал, а и больше он её никогда не увидит, а значит надо жить дальше. И он будет жить, хотя бы ради сыновей. И у них будет мама, потому что он обещал.

Часть 16

Лето перевалило за вторую свою половину, было жарко и душно. Эйта старалась пережидать самую жару в лесу и ехала только утром и после заката. Так как жара стояла давно, двигалась девушка медленно. За то время, что была она в пути, успели срастись переломанные рёбра и о многом она подумать успела. Только вот вопросов по–прежнему было больше, чем ответов. За время пути Эйта решила, что её поездка в Бытроград была всё же не шуткой богов, нужна она была, чтобы правду узнать. В то, что солгал ей князь Радомир и колдун его старый Стоян, она верить не хотела. Нельзя так врать в глаза глядя, они же не кентавры, они люди.

Эйта привычно дремала в тени леса, пережидая дневную жару, и снились ей родители.

— Отец приехал, — кричала мать, и она, Эйта, вместе с братьями, толкаясь и пихаясь, бежали к калитке.

— Папа, папа, — маленькая Добронега отставала, но потом, собравшись, начала догонять, и к калитке она подбегала уже взрослой девушкой. — Па…, — остаток слова застрял в горле, у калитки, покачиваясь, стоял отец, но мёртвый, с дырой в груди. Девушка испуганно оглядывалась и видела, что за ней спешат мёртвые братья, а из дома выходит мать, со сломанной шеей.

— Где мои детки? — спрашивал отец, — подхватывая на руки мальчишек. — А сестрёнку где потеряли?

Эйта попятилась.

— Добронега, — крикнул отец, засмеялся, подбрасывая младшего из сыновей в воздух, из раны на груди у него потекла кровь.

— Ну, что же ты отца не встречаешь? — раздался за спиной девушки скрипучий голос. Эйта вздрогнула и обернулась, позади стояла Грачка.

— Вас нет, вы умерли, — девушка задрожала.

— Ты так уверена? — старая ведьма рассмеялась. — А может тебе это приснилось?