Эйвери: тройной отбор

Расстрел бессмысленными вопросами и перепалка продолжалась около часа. Время тянулось бесконечно долго, как ненавистное мною малиновое желе, которое мама готовила в детстве на полдник. Казалось, оно никогда не закончится в тарелке, а когда все же кончалось, мне становилось дурно и тошнило потом несколько часов. Что-то подсказывало, от Эмирека меня тошнить будет гораздо дольше…

Руки безнадежно затекли. Сначала были неприятные ощущения и покалывания, потом я и вовсе перестала их чувствовать.

Эйсфери с поразительной выдержкой ходил вдоль и поперек моей камеры, задавая одни и те же вопросы, в надежде получить на них какие-то другие ответы, чем те, что получал. Но я не собиралась сознаваться. Он предлагал мне вечную жизнь в клетке взамен казни.

– Уж лучше казните! – наконец, заявила ему устало.

У меня хотя бы появится шанс увидеть Ренальда! Крикнуть ему, что я не виновата! Ведь он знает это, ведь он был там. Я даже мысли не допускала, что он останется безучастным к моей судьбе.

– Вот, значит, как? – нервно заметил мужчина и потер переносицу. – Хорошо. Несите кнут.

– Кнут? – ужаснулась я.

– А ты как думала? – злобно процедил эйсфери. – Мы тут в шутки играем? Ты тратишь ценное время королевской гвардии, тайной и магической служб! Потешаешься над нами, полагая, что мы здесь забавы ради? Видимо, стоит показать, какой может стать твоя жизнь. Разверните ее спиной!

Гвардейцы с каменными лицами выполнили приказ. Меня сначала отвязали, от чего руки бесчувственными плетями грохнулись вниз, ударив меня по бокам, а потом вновь растянули звездой, но уже спиной к истязателю.

Он же не сделает этого? Он же не станет бить меня кнутом? Я знаю такие наказания, они рассекают кожу до кости одним ударом! В том, что Эмирек будет бить в полную силу, я даже не сомневалась!

Ткань тетушкиного платья затрещала. Прыснули в стороны перламутровые пуговицы, полетели лоскуты, спину обдало холодом и сыростью.

– Вышли вон.

Когда в камере снова остались только мы с Эмиреком, мужчина подошел ближе и провел по моей спине чем-то холодным и твердым.

– Знаешь, кнут имеет множество применений, – прошептал мужчина, касаясь губами моего уха.

Я дернулась, лишь бы избавиться от его касаний, но он притянул меня к себе, обвив своими ручищами за талию, прижался разгоряченным телом к моей спине, потерся о мои ягодицы бедрами, и шумно вдохнул мой запах.

– Как сладко ты пахнешь. Я жду не дождусь, когда мы перейдем ко второму этапу. Ну же, сладкая, признайся. Мне вовсе не хочется уродовать эту белую кожу, покрывая ее незаживающими ранами.

– Меня от вас тошнит! Это единственное, в чем я могу признаться.

Мужчина еще какое-то время обнимал меня, терся своим пахом, а потом гневно оттолкнул. Я не видела, что происходит за спиной, но примерно представляла. Судя по звукам, он разминал руки. Скрипел кнут, его конец ползал по пыльному каменному полу, то касаясь моих ног, то уползая куда-то за спину.

Хлопок раздался так неожиданно, что я взвизгнула. Старушка за камерой рассмеялась и упала на кровать, истерично подрагивая ногами и руками. Другие узники возбужденно запрыгали, комментируя происходящее. Пыль взметнулась столбом. Удар об пол вышел настолько оглушительным, что у меня перехватило дух.

– Понимаешь, что тебя ждет, Эйви? – прорычал Эмирек. – Следующий придется по твоей спине! Ты хочешь этого? Ты к этому готова?

Я молчала.

– Ну же, признайся в совершенных преступлениях! – прокричал он, но я молчала. Стиснула зубы, зажмурилась, ожидая удара, и молчала. В том, что эйсфери ударит – сомнений никаких. Он способен на все. У него ни моральных установок, ни принципов – ничего!

Все произошло молниеносно и неожиданно. Сначала был высокий свист, а потом спину обожгло невыносимой болью. Я взвыла раненой волчицей, выгнулась дугой и на ослабших ногах повисла на цепях. Из глаз брызнули слезы, кровь бешеными толчками клокотала в голове, пульсировала невыносимой болью в спине, по которой стекала горячая струйка.

– Считай! – возбужденно прорычал Эмирек, но я не могла даже дышать. – Я сказал – считай!

Ненавижу! Как же я его ненавижу!!! Я хотела это сказать, хотела кричать, хотела рыдать, но не могла! Горло скрутил спазм, меня трясло, а перед глазами плыли красно-черные круги, размывая мир, делая его невыносимо отвратительным. Таким, какой он сейчас и был.

– Я не буду повторять, Эйвери! Считай, иначе получишь еще пять плетей!

Хоть десять. Я и второго удара не переживу…

Я зажмурилась, глотая горячие слезы и молилась богам. Молилась так горячо, как никогда в жизни…

Снова взвизгнул кнут, но Эмирек промахнулся. Удар, слабый, словно смазанный, прошелся по стене камеры, и я услышала звук падения, крики, чьи-то спешные шаги.

– Именем короля Таврии приказываю вам прекратить! – крикнул Ленард, врываясь в мой мир светом надежды.

Я с облегчением вздохнула и зарыдала, повиснув на цепях, пытаясь встать на колени, но они не достигали пола. Меня лихорадило, от чего цепи едва слышно позвякивали.

– Ой, как весело, ой, какая драма! – комментировала безумная старушка из соседней камеры, поглядывая на происходящее с интересом.