Читаем Эйзенхауэр полностью

Дуайт вылетел 23 мая, но погода заставила провести день на Ньюфаундленде. Это был его первый выходной день за полгода, использованный для охоты в местных лесах. 24-го числа самолет приземлился в Прествике (Шотландия). Здесь Эйзенхауэра встретили британские официальные лица и американские военные. Было решено, что, прежде чем отправиться в Лондон, он поприсутствует на учениях расположенных в Шотландии американских частей.

С аэродрома на учения его везла молодая шотландка Кей Саммерсби, которая буквально с первого взгляда влюбилась в американского генерала. На него Кей также произвела впечатление, но он, не желая тратить ни минуты и зная, что в Британию он прибыл на короткий срок, поначалу просто получал удовольствие, глядя на очаровательную женщину в сержантской форме, которая лихо вела машину. Позже Кей будет сопровождать Айка на протяжении всей войны, но не вытеснит из его сердца Мейми, с которой он регулярно переписывался. Дуайт писал жене, даже когда возвращался в свою резиденцию измученным, тратя драгоценное время, отведенное для недолгого сна. Кей отлично понимала, что навсегда заполучить генерала ей не удастся, и не стремилась к этому, хотя ее чувства были искренними.

В Лондоне Эйзенхауэр встретился с генерал-майором Джеймсом Чейни, с января 1942 года командовавшим американскими войсками на Британских островах.

Эйзенхауэра неприятно удивило, что штаб-квартира генерала размещалась в нескольких комнатах посольства, так что создавалось впечатление, что он служит кем-то вроде военного атташе. Чейни и офицеры его штаба носили гражданскую одежду, находились в своих кабинетах по восемь часов в день, как полагалось в мирное, но отнюдь не в военное время, а разгребание груды вопросов, стоявших перед военным представительством, откладывалось день ото дня. Дуайт невольно сравнивал поведение американских военных в Лондоне с тем, как работали он сам и его подчиненные в Вашингтоне. Так что на оценку работы инспектируемых явно влияли личные чувства: мол, вы тут прохлаждаетесь, а мы, хотя и находимся вдалеке от врага, трудимся до изнеможения{192}.

Не слишком благоприятное впечатление произвели и британские войска, маневры которых на юго-востоке Англии, в графстве Кент, Эйзенхауэр наблюдал 27 мая. Впрочем, и здесь не обошлось без элемента субъективности. Учениями командовал генерал Бернард Монтгомери, начальник Юго-Восточного командования Королевских вооруженных сил, ветеран Первой мировой войны, дважды тяжело раненный. Накануне учений генерал провел совещание. Посреди речи Монтгомери Дуайт закурил сигарету. Не успел он выпустить первую порцию дыма изо рта, как Монтгомери, прервав речь на полуслове, воскликнул: «Кто здесь курит?!» Эйзенхауэр признался в «преступлении», услышав в ответ: «Я никому не разрешаю курить в моем кабинете!» Докладывая Маршаллу о поездке, он не упомянул об этом инциденте, а британского генерала характеризовал как «крайне энергичного и профессионально способного» человека{193}. Но Маршалл отлично знал стиль докладов своего подчиненного. Он понял, что «профессионально способный» — отнюдь не лучшая оценка в устах Эйзенхауэра. Тем более такая характеристика, как «крайне энергичный», ставила под сомнение профессионализм — в устах Дуайта это качество граничило с авантюризмом.

На встрече с начальником британского Генерального штаба генералом Аленом Бруком дело пошло еще хуже. Они друг другу не понравились. В докладах Дуайт просто не упоминал Брука, а тот высказывал мнение, что Эйзенхауэр не обладает стратегическим мышлением и командными способностями{194}.

Но среди британских военных оказались и те, с кем у Эйзенхауэра сразу установилось тесное сотрудничество, позже дополнившееся личной дружбой. Первым среди них оказался вице-адмирал Луис Маунтбеттен. Этот член королевской семьи командовал отрядом эсминцев и уже отличился в нескольких столкновениях с германскими кораблями в Атлантике. Главное, что привлекло в нем Эйзенхауэра, — «наступательное настроение» и убежденность в необходимости строить флот, способный осуществить высадку наземных войск{195}.

Эйзенхауэр возвратился в Вашингтон 3 июня с тягостным чувством, что планы операций на континенте оказываются под угрозой из-за неподготовленности союзных сил. Прежде всего необходимо было заменить высшее американское командование. По его предложению Чейни был отозван. Вместо него Дуайт рекомендовал назначить генерал-майора Марка Кларка. Маршалл, однако, предпочел пока не делать назначения, предполагая, что через непродолжительное время командующим американскими силами станет сам Эйзенхауэр, считая, что он сможет всесторонне подготовить и достойно осуществить важнейшую операцию на Европейском континенте.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
120 дней Содома
120 дней Содома

Донатьен-Альфонс-Франсуа де Сад (маркиз де Сад) принадлежит к писателям, называемым «проклятыми». Трагичны и достойны самостоятельных романов судьбы его произведений. Судьба самого известного произведения писателя «Сто двадцать дней Содома» была неизвестной. Ныне роман стоит в таком хрестоматийном ряду, как «Сатирикон», «Золотой осел», «Декамерон», «Опасные связи», «Тропик Рака», «Крылья»… Лишь, в год двухсотлетнего юбилея маркиза де Сада его творчество было признано национальным достоянием Франции, а лучшие его романы вышли в самой престижной французской серии «Библиотека Плеяды». Перед Вами – текст первого издания романа маркиза де Сада на русском языке, опубликованного без купюр.Перевод выполнен с издания: «Les cent vingt journees de Sodome». Oluvres ompletes du Marquis de Sade, tome premier. 1986, Paris. Pauvert.

Донасьен Альфонс Франсуа Де Сад , Маркиз де Сад

Биографии и Мемуары / Эротическая литература / Документальное
Клуб банкиров
Клуб банкиров

Дэвид Рокфеллер — один из крупнейших политических и финансовых деятелей XX века, известный американский банкир, глава дома Рокфеллеров. Внук нефтяного магната и первого в истории миллиардера Джона Д. Рокфеллера, основателя Стандарт Ойл.Рокфеллер известен как один из первых и наиболее влиятельных идеологов глобализации и неоконсерватизма, основатель знаменитого Бильдербергского клуба. На одном из заседаний Бильдербергского клуба он сказал: «В наше время мир готов шагать в сторону мирового правительства. Наднациональный суверенитет интеллектуальной элиты и мировых банкиров, несомненно, предпочтительнее национального самоопределения, практиковавшегося в былые столетия».В своей книге Д. Рокфеллер рассказывает, как создавался этот «суверенитет интеллектуальной элиты и мировых банкиров», как распространялось влияние финансовой олигархии в мире: в Европе, в Азии, в Африке и Латинской Америке. Особое внимание уделяется проникновению мировых банков в Россию, которое началось еще в брежневскую эпоху; приводятся тексты секретных переговоров Д. Рокфеллера с Брежневым, Косыгиным и другими советскими лидерами.

Дэвид Рокфеллер

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное