Екатерина I

Первый из указов был обнародован 9 февраля 1727 года и начинался словами: «Понеже известно нам учинилось, что нашей империи крестьяне, на которых содержание войска положено, в великой скудости находятся, и от великих податей и непрестанных экзекуций и других непорядков в крайнее и всеконечное разорение приходят», подушную подать за январскую и майскую трети велено взыскивать в сентябре, а офицерам и солдатам, находящимся у сбора подушной подати, предложено отбыть в свои команды. [87]Самый обстоятельный указ с перечнем разнообразных мер по экономии расходов был обнародован 24 февраля. Он повелевал две части офицеров и рядовых из шляхетства отпускать в деревни без выдачи жалованья. Этот же указ предусматривал учреждение двух комиссий: одной, во главе с князем Д. М. Голицыным, поручалось рассмотреть целесообразность существующей системы взимания налогов, другой, во главе с А. И. Остерманом, – разработать меры, способствующие развитию коммерции. Указ почти дословно повторял мотивировку «Докладной записки» о необходимости ликвидировать учреждения в уездах и провинциях, а также упразднить Мануфактур-коллегию.

Дела Мануфактур-коллегии передавались в ведение Коммерц-коллегии, при которой учреждался своего рода совет из владельцев крупных мануфактур, как бы мы сейчас сказали, на общественных началах – им жалованья не платили, но они были обязаны съезжаться «хотя на один месяц зимою» в Москву для решения «неважных дел», «и без приговоров и протоколов коллежских все неважные определения чинить». «Протектором» у этих фабрикантов был определен сенатор Новосильцев, президент ликвидированной Мануфактур-коллегии. Однако на деле этот совет оказался мертворожденным.

Помимо Мануфактур-коллегии специальным указом упразднялась должность рекетмейстера, принимавшего жалобы от населения на имя императрицы. Мотив – «напрасно жалованье происходит».

Упразднение Мануфактур-коллегии не принесло экономии средств, ибо вместо нее была восстановлена ранее ликвидированная Ревизион-коллегия на том основании, что «ревизия не меньше, как и экономия, а у нас только она именем, а в самом деле счету никогда не бывало». Намерение контролировать расходную часть бюджета заслуживает одобрения, хотя сам бюджет появился только при Екатерине II.

Вторым новым учреждением стала Доимочная канцелярия, которой поручено было править доимки, «не так жестоко на тех, которые не в состоянии платить», как на тех, которые неосторожно противно указу выдавали и в надлежащее время недоправили. [88]

Верховный тайный совет, видимо, по инициативе Меншикова, предложил рассмотреть штаты центральных учреждений на предмет их сокращения: раньше в приказах «дьяков и подьячих было умеренное число, а ныне чиновников умножилось», и на жалованье им исходит «немалая сумма». Сенату, кроме того, поручалось ответить на вопрос, не следует ли вернуться к практике, существовавшей до 1700 года, когда приказной мелкоте «жалованье не давано, а довольствовались от дел и ныне быть без жалованья».

На последний вопрос Сенат дал положительный ответ, и взятки, пережиток средневековых кормлений, были узаконены: население, подавая челобитные, поощряло усердие канцеляристов, протоколистов, копиистов вознаграждением за их труд, которое деликатно называлось акциденцией. Представители крапивного семени Вотчинной и Юстицколлегий, куда чаще всего обращались с жалобами, принимали челобитную, устремляя свой взор на ладонь челобитчика, на глазок определяя размер мзды, и решали тяжбу в пользу того, кто больше заплатит. Таким образом, суждение авторов записок, в том числе и «Докладной записки», о волоките и народных тягостях от «неправых решений» в значительной мере перечеркивалось установлением оплаты услуг самими челобитчиками. Стремление к экономии государственных средств в интересах населения оборачивалось для него введением акциденций, что не устраняло волокиты и не оберегало от неправых решений.

Новшества коснулись и духовенства. Выше отмечалось, что с учреждением Верховного тайного совета Сенат из Правительствующего стал Высоким. Понизился и ранг Синода – 14 июля 1726 года вместо Правительствующего он стал именоваться Святейшим. [89]Но это не единственное проявление тенденции усиления зависимости духовной власти от светской.