Екатерина II без ретуши

В краткое время правительства моего самодержавного Российским государством самым делом узнал я тягость и бремя силам моим несогласное, чтоб мне не токмо самодержавно, но и каким бы то ни было образом правительства владеть Российским государством. Почему и восчувствовал я внутреннюю оного перемену, наклоняющуюся к падению его целости и к приобретению себе верного чрез то бесславия. Того ради помыслив я сам себе, беспристрастно и непринужденно чрез сие объявлен не токмо всему Российскому государству, но и целому свету торжественно, что я от правительства Российским государством на весь век мой отрицаюся, не желая ни самодержавным, ниже иным каким-либо образом владеть, ниже оного когда-либо или чрез какую-либо помощь себе искать, в чем клятву мою чистосердечную пред Богом и всецелым светом приношу нелицемерно, в сие отрицание написав и подписав моею собственною рукою. Июня 29 дня, 1762 года. Петр.

Письма Петра III из Ропши, где он находился под арестом:

I

Сударыня, я прошу Ваше Величество быть уверенной во мне и не отказать снять караулы от второй комнаты, так как комната, в которой я нахожусь, так мала, что едва могу в ней двигаться. И так как Вам известно, что я всегда хожу по комнате, то от этого распухнут у меня ноги. Еще я Вас прошу не приказывать, чтобы офицеры находились в той же комнате со мной, когда я имею естественные надобности – это невозможно для меня; в остальном я прошу Ваше Величество поступать со мной по меньшей мере как с большим злодеем, не думая никогда его этим оскорбить. Отдаваясь Вашему великодушию, я прошу отпустить меня в скором времени с известными лицами в Германию. Бог ей заплатит непременно. Ваш нижайший слуга Петр.

P. S. Ваше Величество может быть уверенной во мне, что я ни подумаю ничего, ни сделаю ничего, что могло бы быть недостойно ее особы или ее правления.

II

Ваше Величество, если Вы совершенно не желаете смерти человеку, который достаточно уже несчастен, имейте жалость ко мне и оставьте мне мое единственное утешение, Елизавету Романовну. Вы этим сделаете большое милосердие Вашего царствования; если же Ваше Величество пожелало бы меня видеть, то я был бы совершенно счастлив. Ваш нижайший слуга Петр.

III

Ваше Величество.

Я еще прошу меня, который Вашу волю исполнял во всем, отпустить в чужие края с теми, которые я Ваше Величество прежде просил, и надеюсь на Ваше великодушие, что Вы не оставите без пропитания.

_{Верный слуга Петр.}

Алексей Григорьевич Орлов (1737–1807), русский военный и государственный деятель, генерал-аншеф с 1769 года, граф с 1762-го, сподвижник Екатерины II, брат ее фаворита, Григория Григорьевича Орлова. Из писем Алексея Орлова из Ропши:

I

Матушка милостивая Государыня, здравствования вам мы все желаем несчетные годы. Мы теперь по отпуск сего письма и со всею командою благополучны, только урод наш очень занемог и схватила Его несчастная колика, и я опасен, чтоб он сегодняшнюю ночь не умер, а больше опасаюсь, чтоб не ожил. Первая опасность для того, что он все вздор говорит и нам это несколько весело, а другая опасность, что он действительно для нас всех опасен, для того что он иного так отзывается, хотя в прежнем состоянии быть.

В силу Именного вашего повеления я солдатам деньги на полгода отдал, тако ж и унтер-офицерам, кроме одного Потемкина вахмистра, для того что служил без жалованья. И солдаты некоторые сквозь слезы говорили про милость вашу, что они еще такова для вас не заслужили, за что б их так в короткое время награждать. При сем посылаю список вам всей команды, которая теперь здесь, а тысячи рублей, матушка, недостало и дополнил червонными, и у нас здесь было много смеха над гренадерами об червонных, когда оне у меня брали, иные просили для того, что не видывали, и опять их отдавали, думая, что они ничего не стоят. Посланный Чертков к вашему величеству обратно еще к нам не бывал, и для того я опоздал вас репортировать, а сие пишу во вторник, в девятом часу в половине.

По смерть ваш верный раб

Алексей Орлов.

II

Матушка наша, милостивая Государыня, не знаю, что теперь начать, боясь гнева от вашего величества, чтоб вы чего на нас неистового подумать не изволили и чтоб мы не были причиною смерти злодея вашего и всей России также и закона нашего, а теперь и тот приставленный к нему для услуги лакей Маслов занемог, а он сам теперь так болен, что не думаю, чтоб он дожил до вечера, и почти совсем уже в беспамятстве, о чем уже и вся команда здешняя знает и молит Бога, чтоб скорей с наших рук убрался, и оной же Маслов и посланный офицер может вашему величеству донесть, в каком он состоянии теперь, ежели вы обо мне усумниться изволите, писал сие раб ваш верный (подпись оторвана).

III