Екатерина II без ретуши

После этого он недолго оставался в Петербурге. Потемкин, спугнувший всех Орловых, прогнал и этого. Федор переехал в Москву и постоянно оставался там, пока не умер в конце девяностых годов, будучи генерал-аншефом, действительным камергером, кавалером ордена Св. Александра Невского и большого креста военного ордена Св. Георгия.

Из всех Орловых Федор был самый умный, тонкий, наиболее сведущий, но, быть может, и наиболее злой. Его храбрость презирала всякое сопротивление.

О Владимире Орлове (1743–1836) из книги «Русские избранники» Георга Адольфа Вильгельма фон Гельбига:

Владимир, младший из пяти братьев Орловых, воспитывался три года в Лейпциге. Так как братья его были уже тогда в милости, то легко понять, что на воспитание тратилось много, не обращая внимания на то – учится ли молодой человек или нет.

Когда в 1765 году он возвратился в Россию, государыня назначила его директором Академии наук, по примеру императрицы Елизаветы, давшей подобное же место брату своего избранника – как будто прожить за границей несколько лет достаточно, чтобы получить столь важное место! Тогда же граф Владимир был назначен действительным камергером. Впрочем, более высокого сана он не домогался и не получил.

Несмотря на то что у него не было столько случаев, как у его братьев, получить богатства, все же его ежегодный доход достигал 130 000 рублей. Если принять эту сумму за достоверную, то расчет, по которому все пять братьев Орловых стоили русской империи 17 миллионов рублей, окажется весьма малым.

В конце девяностых годов он жил в Москве, куда переехал вслед за удалением от двора его брата Григория.

По своему характеру Владимир обладал большой твердостью и добросердечием. Он никогда не имел случая развить свои таланты.

Владимир Орлов был женат. Его жена, родом из Лифляндии, из старой дворянской фамилии, имени которой мы не знаем (Елизавета Ивановна, урожденная Штакельберг; 1741–1817), подарила ему много детей. Одна из его дочерей (Софья Владимировна, родилась в 1775 г.) вышла за чрезвычайно образованного и достойного человека – графа Панина[5], бывшего послом в Берлине и потом вице-канцлером.

Из книги «Вокруг трона. Екатерина II» Казимира Феликсовича Валишевского:

Опять обратимся к французскому послу Бретелю: «Несколько дней тому назад при дворе представляли русскую трагедию, где фаворит Орлов играл очень плохо главную роль. Государыня же между тем так восхищалась игрой актера, что несколько раз подзывала меня, чтобы говорить мне это и спрашивать, как я его нахожу. Она не ограничилась только разговором с графом де Мерси (австрийским послом), сидевшим рядом с ней; десять раз в продолжение сцены она выражала ему свой восторг по поводу благородства и красоты Орлова…»

Из книги «Русские избранники» Георга Адольфа Вильгельма фон Гельбига:

Но его значение должно было еще более возвыситься. Екатерина и он хотели сочетаться браком. В 1762 и 1763 годах был весьма искусно распущен слух об этом брачном проекте, чтоб разузнать мнение нации и двора. Этому неоспоримому доказательству ослепления императрицы воспротивились графы Бестужев, Воронцов и Панин, три лица, ставшие в русской истории один – опозоренным, другой – известным, третий – прославленным.

Из книги «Вокруг трона. Екатерина II» Казимира Феликсовича Валишевского:

Скоро Государственному совету предстояло решить этот серьезный и опасный вопрос. Очевидно, это было только формальностью. Члены Совета молчали. Один только Панин составлял исключение. Когда до него дошла очередь высказаться, он сказал просто: «Императрица может поступать как ей угодно, но госпожа Орлова никогда не будет императрицей российской». Произнося эти слова, он выпрямился во весь рост, прислоняясь в вызывающей позе к стене, у которой стояло его кресло. Коснувшийся в эту минуту обоев, его парик оставил на них белое пятно, которое его товарищи заметили и о которое потом старались потереться головой «для храбрости», как они выражались.

Из монографии «История Екатерины Второй» Александра Густавовича Брикнера: