Екатерина II и ее мир: Статьи разных лет

Что касается ручного труда на земле, то эта привилегия — хотя и весьма сомнительная и так же неисключительная — предназначалась сельским жителям (см. статью 5 Жалованной грамоты свободным сельским обывателям). Неисключительная — так как заниматься сельским хозяйством позволялось и горожанам в черте города и вокруг него, как говорится в статье 2 Жалованной грамоты городам. Сомнительная — потому что едва ли кто-то еще, кроме крестьян, стремился пользоваться ею постоянно. Более позитивный момент состоял в том, что статья 57 Жалованной грамоты сельским обывателям, похоже, гарантировала своим потенциальным адресатам, что их не переведут в еще более низкий статус — довольно существенное обещание, если принять во внимание тяготы крепостного права. В связи с Грамотой или безо всякой связи с нею, но императрица почти прекратила раздачу государственных крестьян фаворитам и теперь обратилась к другим ресурсам: крепостным, населявшим выморочные или конфискованные имения в России и чаще в Польше[129]. И, как было сказано, она гарантировала статус государственных крестьян, остановив ненавистную практику приписывания к заводам. Таким образом, весьма слабая категория государственных крестьян укрепила свои позиции.

К какой бы категории человек ни был отнесен, он должен был подчиняться тем же законам, что и все остальные. Это был принцип, который императрица представила Уложенной комиссии в статье 34 своего «Большого Наказа». Заимствовав мысль у итальянского юриста Беккариа, она в статье 180 добавила, что судить человека должны только равные ему. Согласно своему пониманию суда равных, дворянина должны были судить дворяне в суде, горожанина — горожане в магистратах и ратушах, а государственного крестьянина — только государственные крестьяне в расправах. Закрепление этого принципа в Учреждении о губерниях привело к полному замещению суда воеводы судом, состоявшим из выборных судей^{354}. Разные сословия должны были выбирать членов своего суда, но на низшем и среднем уровнях суды должны были направляться назначавшимся председателем, так же как и все апелляционные суды. Подкрепленная двумя изданными Грамотами, судебная реформа требовала по всей стране буквально тысяч новых судей из разных сословий.

На протяжении всего своего правления Екатерина II оставалась верна принципу строгого разделения общества на сословия, каждое со своими особыми правами и привилегиями. Но в какой степени замкнутыми замыслила она сословия? Как следует из внимательного прочтения Грамот, не настолько сильно, как можно было бы ожидать. Они, естественно, не должны были превратиться в касты. Сделав что-то вроде робкой уступки начавшей зарождаться в то время в Европе идее более подвижной социальной структуры, императрица предусмотрела не только экономическую стратификацию внутри сословий (по крайней мере, в городском сословии и сословии государственных крестьян), но и упорядоченный переход из одного сословия в другое, который мог теоретически завершиться получением потомственного дворянства.

Если государственный крестьянин или городской обыватель «перерастал» свое сословие, он должен был просто двигаться вверх по направлению к следующему. Несмотря на повторяющиеся законодательные запреты, торгующие крестьяне все равно проникали в города и оставались там все дольше и дольше. Некоторые постепенно внедрялись в одну из купеческих гильдий. Этот процесс статья 92 крестьянской Грамоты попыталась предусмотреть, хотя от претендентов на купеческое звание еще требовалась уплата помимо обычных крестьянских податей также и городских налогов до тех пор, пока новая перепись не узаконит их новый статус^{355}.[130] Эти положения потенциально относились к тем представителям сельского населения, которые были записаны в первую и вторую статьи, и — вероятно — к «первоместным поселянам». Все они были кандидатами в члены городского общества, влиться в которое они могли только при выполнении определенных фискальных обязательств.

Более удачливы были государственные крестьяне, проживавшие в посадах и слободах, преобразованных официально в города вследствие губернской реформы 1775 года: они сразу получали, если хотели, статус горожанина и не облагались до следующей переписи двумя видами податей. Если случалось так, что посад или слобода принадлежали частному владельцу, государство выкупало у него это поселение. Таким образом, крепостные, которые не подпали бы под действие Грамоты государственным крестьянам, если бы она была опубликована, переходили в сословие городских обывателей.