Екатерина Хромова

В начале пятого, лично отчитавшись перед Вадимом Второвым в проделанной работе, Андрей отправился домой. В половине шестого он позвонил Кате, чтобы договориться о встрече, но она не хотела никуда выбираться из дома: «Я уже приехала домой, вот если бы ты меня с работы забрал!» – томно протянула она. Когда ему всё же удалось уговорить её встретиться, она стала размышлять, куда бы пойти: «Ты не знаешь, где можно так вот посидеть, чтобы было уютно, как дома?» Он тут же нашёлся: «Уютнее, чем у меня дома, места не найти!», но она напомнила уговор: к нему в гости она придёт в пятницу, а сегодня только вторник. В конце концов, договорились пойти в ресторан восточной кухни «Караван», в котором, кроме основного зала, были уютные кабинки с диванчиками. Это было очень удобное место – заведение находилось в двух минутах ходьбы от его дома. Она поставила условие:

– Только, знаешь, что! Я не хочу возиться с нарядами. Можно, я оденусь по-простому: пуховик, джинсы, кроссовки? Ты тоже оденься попроще, чтобы мы гармонировали.

Андрей принял душ, надел светлую водолазку, джинсы, кроссовки, купленный в Москве чёрный пуховик, и вышел на улицу. Выйдя из арки со двора, прошёл по улице Гагарина до пересечения с проспектом Ленина, повернул налево, прошёл ещё сто метров и остановился у входа в «Караван». Через десять минут подъехала Катя на такси.

Они оставили свои пуховики и вязаные шапки в гардеробе и прошли в малый зал, в котором находились кабинки, отделённые друг от друга цветастыми занавесями. Звучала медитативная, плюшкинская по духу смурь. Устроившись на диванчике, они приступили к изучению списка блюд. Это заняло совсем немного времени.

– А пускай будет плов, – сказала Катя, захлопывая меню.

Андрей заказал то же самое. Когда официант, записав заказ, ушёл, она сказала:

– Я всё хочу спросить, ты же врач, а вот есть у тебя знакомые гинекологи – хорошие имеется в виду?

– Есть однокурсница, акушер-гинеколог, в роддоме работает, прекрасный врач.

– Не-е, мне бы желательно мужчину.

– Что?

– Мне нравится, чтобы гинеколог был мужчина.

Такой подход к выбору врача интимной зоны Андрея взволновал, он удивлённо приподнял брови, развёл руками:

– Чёрт… среди моих однокурсников есть и гинекологи, но не представляю, как обращаться к знакомому парню: слышь, брат, посмотри-ка у моей девушки её киску.

Вместо ответа она вынула из сумочки стопку фотографий и стала перебирать их, передавая ему по одной:

– Это я в прошлом году в Сочи. Видишь, какая стройная. Сейчас я поправилась, – и она приподняла край блузки.

Андрей коснулся её талии, провёл рукой по животу: «Да всё тип-топ! Ты самая горячая штучка на планете!»

Она много ёрзала на стуле и заразительно хихикала и Андрей в который раз отметил, как удивительно легко с ней общаться. Они рассматривали фотографии и обсуждали их под чарующую и седативную музыку, доносившуюся из колонок, пока не принесли заказ.

Плов оказался на редкость вкусным, Андрей похвалил его, а Катя поделилась мнением о местной кухне: «В Короване отлично готовят!»

За чаем они продолжили просмотр фотографий. На одной из них Катя была вместе с парнем примерно её возраста.

– А-а… это мой тогдашний мужчина… это я с ним на море ездила, – пояснила она. – Вернулись с поездки, а через неделю мы расстались. Он совершил непоправимую ошибку. Это исправить или забыть нельзя. Из-за этой ошибки я была вынуждена с ним расстаться. Немного подумав, она продолжила:

– Я и этот человек-идиот находились в состоянии любви друг к другу, взаимопонимания и просто очень хорошо и уютно было вместе. Я его простила и даже пожалела.

Андрей уже просматривал другие фото, а Катя всё анализировала эпизод с брошенным другом сердца:

– А потом я такая думаю: может, оставить его в качестве запасного любовника? Другом-то я его и так оставила. Он будет мне удобным. Но мне будет с ним больно иногда. Потом я буду ему припоминать. Потом я буду его унижать время от времени. И, конечно же, будут у меня другие мужчины. И всё станет так пошло. – А что он сделал-то? Изменил? – заинтересованно спросил Андрей, прислушиваясь к саунду, наполнявшему помещение – молочные реки и кисельные берега невесомой, почти сонной музыки, состоящей из нескольких аккордов, подолгу зависающих в мерцающем безвременье; прекрасный музыкальный фон для плетения венков из ромашек.

Подпирев голову изящной ладошкой и лениво улыбнувшись, она приступила к разбору эпизода: