Екатерина Хромова

– Квинтюк просил передать, что, если вы пойдёте на сотрудничество… – сказал Соколов и внезапно осёкся.

– Есть ли тут на территории какой-нибудь буфет? – спросил Глухов.

Андрей показал, как пройти в кафе, и порекомендовал беляши с мясом – обычно они тут неплохие. Пожелав ему успехов в продажах, милиционеры растворились в дождливой полумгле.

А в конце рабочего дня Андрею позвонил настойчивый, как осенний дождик, Сташин:

– Бог свидетель, не знаю, чем я заслужил твоё невнимание, о Андрей Александрович…

После цветистого вступления последовала полупросьба-полуугроза: явиться завтра к десяти часам утра в СУ СК при областной прокуратуре для подписания готовых показаний против гендиректора Стройхолдинга Капранова. Андрей подобострастно заверил, что обязательно придёт.

После работы он заехал за Катей на Огарёва, 15 – она отрабатывала в Лукойле последние дни перед тем, как устроиться по протекции родителей в областную администрацию. Она предложила поехать к её друзьям.

В обширных двухэтажных, обставленных хай-тековской мебелью апартаментах на улице Чуйкова собралось многочисленное общество разговаривающих и курящих людей артистического вида. Трудно было определить, что употребляли собравшиеся, кроме спиртного, но настрой эти препараты давали стопроцентно правильный.

– Это работы живописцев, творящих в приподнятом состоянии, – объяснила Катя, увидев, что Андрея заинтересовала одна из украшавших холл картин с изображением голой женщины, из вагины которой торчала свёрнутая трубочкой газета.

Пара шотов «егермейстера», джин-тоника и водки на кухне, и после хахонек с сардоническим очкариком неопределённого возраста Андрей и Катя отправились бродить без видимой логики из комнаты в комнату, наблюдая прекрасную картину невиданного доселе упадка, порока и всеобщего растления: тут обрюзгший хмырь в леопардовом полушубке сутенёра с голым пузом с литровой бутылкой водки в руке, там небольшого росточка парень в авиаторских очках, сосущий гигантскую таблетку, здесь похожий на моль паренёк с придурковатой проникновенностью подпевающий: «Hardcor will never die, but you will»; вот носатая лахудра, этакий гадкий хищный утёнок с шиньоном и накладными ресницами длиной с зубочистку, лежит поперёк кожаного кресла и сосредоточенно созерцает потолок, а возможно, она просто в отключке, её рот, пригодный для минета так же, как кастрюля для щей, заманчиво приоткрыт. В ванной, дверь которой была полураскрыта, резвились трое молодых людей – две девушки и парень устроили непорядочную возню, которую в определённых кругах называют threesome. К Андрею подошла развязная чикса с татуированными ногами в юбке, едва прикрывающей репродуктивные органы, и спросила, не хочет ли он просунуть голову ей между ног и вынюхать дорожку кокаина с её живота.

Карнавал происходящего захватывал самое извращённое воображение.

С лестницы, ведущей на второй этаж, плавно скатилась вишенка всего этого макабрического торта, привлекательная блондиночка, одетая в тонкую блестящую блузку, и чувствовала она себя неважно. Она устало сообщила всем, что «была наверху, блевала». Причину она не уточнила, но можно было догадаться. Её спросили, как она себя чувствует, она робко улыбнулась и ответила: «Да всё нормально».

Немного позже, оказавшись с ней за одним столом, Андрей дослушал её историю. Её спросили:

– Как прошёл твой день?

– У меня был новый опыт, тройное прони… – конец фразы потонул в рвотных позывах, но и о том, что имелось в виду, также можно было догадаться.

Все одобрительно загудели – то был, конечно, бесценный опыт. И стали обсуждать художественный фильм «9 жизней мокрой киски».

Тут Андрей увидел, как к Кате подвалил полуневменяемый потасканного вида хмырь, намерения которого вполне угадывались. «Хочу тебя любить прямо сейчас», – бормотал он. Андрей решительно направился в его сторону. Ему не пришлось применять силу – Катя оттолкнула покушавшегося на её честь, расслабленным и дружелюбным тоном ответив на его бормотанье: «…у нас же с тобой платоническая любовь, тебе что, этого мало?»

– Знакомый один… – так она охарактеризовала его, когда они выбрались из этого вертепа на улицу. – Года два назад он всё ко мне клеился. Но он так – не алло, вообще ни о чём. Потом он женился, дочкой своей всё хвастался.

Андрей, в лёгком замешательстве от полученных впечатлений, уточнил:

– Это не тот, с кем ты была на море, а потом бросила?

– Не-е-е, ну ты что, бог с тобой! С этим у меня вообще ничего не было и быть не могло, – она махнула рукой в сторону подъезда, откуда они только что вышли, и из которого, казалось, неслась кокаиновая метель и раздавались блядские стоны.

– Так за что он получил отставку, тот хлопец, с кем ты была в Сочи, открой мне страшную тайну – если не изменил, не оскорбил, не подвёл, не сделал ничего плохого? – согнав с губ презрительную усмешку, спросил Андрей.

– Просто перестал существовать.

Андрей несмело предположил:

– Умер, что ли?

– Да не-е-е… живой! Это я имею в виду для меня перестал существовать. Просто косячник он, – она снова отмотала ленту событий своей жизни на год назад: