Екатерина Медичи

Екатерина же преследовала свои цели. Она побуждала Генриха II начать войну за Флоренцию. К тому времени король уже начинал прислушиваться к мнению супруги, мало-помалу проникаясь к ней теми же чувствами, что и его покойный отец. Его любовницей она никогда не стала бы, но в качестве законной супруги, матери его детей, она заслуживала доверия и участия. Екатерина хотела освободить Флоренцию от «тирании» ненавистного ей Козимо Медичи и восстановить «республику», которую возглавил бы более приятный для нее кузен Строцци. Для себя же лично она требовала герцогство Урбино, герцогиней которого, по крайней мере формально, являлась до замужества и которое должно было принадлежать Генриху II после их бракосочетания. Итальянский мираж манил и этого флегматика, так что он пустился в авантюру, в свое время дорого обошедшуюся его отцу.

Итак, обе королевские дамы, законная супруга и фаворитка, желавшие войны, получили ее. Для этого им пришлось нейтрализовать Монморанси. Они смягчили сердце непреклонного коннетабля тем, что уговорили короля оказать ему великую милость — пожаловать титул герцога. После этого Монморанси, в душе не отказавшись от собственных убеждений, открыто не противился воинственной политике Дианы и королевы. Он согласился даже возглавить подготовку к войне. Не трудно представить себе, с каким «энтузиазмом» он взялся за дело, которого решительно не одобрял. В действительности он был сторонником политики Карла V, направленной против еретиков-протестантов и за объединение христианского мира в единую всемирную монархию. Однако герцогская корона заставила его забыть о своих убеждениях, и война началась. Это был завершающий этап так называемых Итальянских войн (1494-1559).

Регентша царствует, но не правит

Генрих II решил лично командовать армией и на время своего отсутствия назначил Екатерину регентшей, тем самым немало удивив двор. Однако в глазах Дианы этот подарок был чрезмерно велик, и она постаралась придать ему более приемлемые пропорции. Чтобы узаконить полномочия регентши, королевский указ надлежало утвердить в совете и зарегистрировать в парламенте. На этой стадии прохождения документа по инстанциям и вмешалась фаворитка. Хранитель печатей Бертран был ее ставленником в совете. Он и настоял на том, чтобы Екатерина исполняла полномочия регентши совместно с ним, что означало — с Дианой. Поскольку же еще добавили кардинала Бурбона и маршала д’Аннебо в качестве «попечителей королевства», то что осталось у Екатерины от королевских полномочий, делегированных ей супругом? Правда, поначалу она не поняла подвоха.

В марте 1552 года король повел свою армию на войну. По иронии судьбы первой жертвой этой военной экспедиции стала Екатерина. В Жуанвиле, где остановился двор, на некотором удалении следовавший за армией, она заболела, причем настолько тяжело, что опасались за ее жизнь. И кто же больше всех был обеспокоен этим? Диана. Ведь если бы королевы не стало, прекратил бы существование и магический треугольник, делавший фаворитку подлинной королевой, а королеву — статисткой. И вот треугольник этот собрался в полном составе у изголовья Екатерины. Король по этому случаю на время оставил войска и присоединился к метрессе, не отходившей от постели захворавшей королевы. Все, кому довелось быть свидетелем этой сцены, были изумлены тем, с какой нежностью король относился к супруге, но еще больше — трогательной заботой о королеве, которую денно и нощно проявляла фаворитка. Но больше всех, наверное, была удивлена и растрогана сама Екатерина, ибо никогда еще супруг не дарил ей столько любви, никогда не находился так долго подле нее. Мало того что он назначил ее регентшей, так он еще и любит ее! Щедрая компенсация за годы терпения и смирения.

Блаженство исцелило ее, и в апреле она встала на ноги. Уверенная теперь в поддержке со стороны супруга, она решила открыто заявить о своих политических амбициях, которые прежде тщательно скрывала. Она потребовала, чтобы ей представили королевский указ о назначении ее регентшей, и была неприятно удивлена, обнаружив, что ее полномочия сведены на нет. Екатерина почувствовала себя до глубины души оскорбленной подобным коварством и впервые открыто взбунтовалась, мысленно сравнив свои смехотворные права с той властью, которой пользовалась Луиза Савойская, мать Франциска I, исполнявшая функции регентши, пока сын находился в плену. Екатерина прямо указала на хранителя печатей как главного виновника своего унижения и запретила публиковать указ в том виде, в каком он был представлен ей. Разразился настоящий скандал, который удалось погасить лишь благодаря личному вмешательству короля. Генрих II в письме супруге попросил ее не противиться публикации указа, и она покорилась. Ее попытка играть самостоятельную политическую роль оказалась преждевременной, и она возвратилась к прежней тактике смирения и выжидания.

Новая Жанна д’ Арк