Екатерина Великая (1780-1790-е гг.)

ПРОГРАММА ДВОРЯНСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ. При Петре дворянин учился обязательно по «наряду» и по «указной» программе; он обязан был приобрести известные математические, артиллерийские и навигацкие познания, какие требовались на военной службе, приобрести известные познания политические, юридические и экономические, необходимые на службе гражданской. Эта учебная повинность дворянства и стала падать со смертью Петра. Техническое образование, возложенное Петром на сословие как натуральная повинность, стало заменяться другим, добровольным.

До нас дошел любопытный документ, свидетельствующий о быстроте, с какой падало прежнее техническое образование, — это рапорт адмиралтейской коллегии, представленный Сенату в 1750 г. Под управлением коллегии состояли две морские академии, говоря точнее, две навигацкие школки, одна в Петербурге, другая в Москве (на Сухаревой башне).

В 1731 г. был определен штат этих академий: для Петербургской академии назначено было 150 учеников, для Московской — 100. Но обе академии не могли набрать штатного числа учеников. При Петре в эти академии посылало своих детей знатное и зажиточное шляхетство; в царствование Елизаветы туда можно было заманить только детей беспоместных и мелкопоместных дворян. Эти бедные дворянские дети, получая малое жалованье (стипендии), по 1 руб. в месяц, «от босоты» не могли даже посещать академию и принуждены были, по рапорту, не о науках промышлять, а о собственном пропитании, на стороне приобретать себе средства для своего содержания. Так печально пало любимое детище Петра — навигацкая наука. По представлению этому устроен Морской кадетский корпус на Васильевском острове.

Артиллерийское и навигацкое образование сменила школа светского общежития, обучавшая тому, что при Петре называли «поступью французских и немецких учтивств». В 1717 г. на русском языке появилась переводная книжка, которая стала руководством к светскому обращению, своего рода учебником светских приличий, то было «Юности честное зерцало». В этой книжке вслед за азбукой и цыфирью (счислением) изложены правила, как обращаться в свете, как сидеть за столом и обходиться с вилкой и ножом, с носом и носовым платком, на каком расстоянии снимать шляпу при встрече с знакомыми и какую позитуру принимать при поклоне. Эта книжка была издана вторым «писанием» в 1740 г. по «указу ее императорского величества», как значится на выходном листе, потом была перепечатана еще несколько раз, значит, сильно спрашивалась на рынке. В. К-ский

АКАДЕМИЯ НАУК И УНИВЕРСИТЕТ. Такое изменение программы дворянского образования печально подействовало на общеобразовательные учебные заведения, тогда существовавшие. Во главе этих общеобразовательных заведений стояли два университета — сперва академический в Петербурге, потом еще московский. Петр в бытность во Франции был принят членом во Французскую академию и так увлекся этим учреждением, что решился завести такое же в Петербурге. Он сразу хотел поставить русскую Академию наук на твердую ученую ногу и накликал множество заграничных ученых, определивши на содержание академии 25 тыс. руб., что равняется почти 200 тыс. руб. наших.

Академия украсилась некоторыми блестящими именами в тогдашней европейской науке, каковы были двое Бернулли (механик и математик), астроном Делиль, физик Бильфингер, «греческие и другие древности» — Байер, де Линьи и другие. Но при академии для удовлетворения насущных потребностей русского общества учреждены были два учебных заведения — гимназия и университет. Успешно окончившие в гимназии курс должны были слушать лекции академиков, образуя университет с тремя факультетами.

Курсы, которые здесь читались, обнимали собою крут наук, по тогдашнему выражению матезии (mathesions sublimioris), заключавший в себе математику, физику, философию и humaniora элокв студиум антиквитатис, историю и право. Сохранившиеся данные рисуют нам в самом печальном виде преподавание в академическом университете. Ломоносов говорил, что в этом университете «ни образа, ни подобия университетского не видно». Профессора обыкновенно не читали лекций, студенты набирались, как рекруты, преимущественно из других учебных заведений и большей частью оказывались «гораздо не в хорошем состоянии принимать от профессоров лекции».