Екатерина Великая

Судя по действиям Екатерины в первые годы царствования, она не так плохо разбиралась в различных системах, как обычно считают. Или у императрицы были сведущие советники. Царица не могла в полной мере полагаться на членов «берлинской» ветви, так как их главой был Фридрих II. То же можно сказать и о приверженцах «шведской» — бароне И. А. Корфе и Н. И. Панине, долгое время находившихся в Стокгольме на дипломатической службе и вошедших там в орден. Екатерина сделала ставку на «национальные», подконтрольные правительству ложи сравнительно безопасной «английской» системы.

Место провинциального великого мастера занял ее старинный помощник и друг И. П. Елагин, который с самого начала не приветствовал возрождавшийся в масонстве дух «тамплиерства» и «рыцарства». В одной из пьес он даже высмеял Жака де Моле, последнего магистра храмовников, сожженного в 1307 году Филиппом Красивым. Елагин метил в немецких и шведских «братьев», которые видели в гроссмейстере мученика и считали себя продолжателями его дела.

Однако сторонники рационализма и британской простоты недооценили тягу русского образованного сословия к таинственному, замысловатому, обособленному от государственного патронажа. Духовная свобода обреталась «братьями» на извилистых и затененных путях рыцарей храма. «Каждый год соотношение сил между различными масонскими системами в Европе менялось, — пишет современный исследователь ордена. — В германских государствах было заметно влияние масонства „шведского“. Скрытое противодействие двух центров — Берлина и Стокгольма — серьезно влияло на дипломатию европейских государств и на борьбу различных придворных группировок. Не стала исключением и Россия»^[1593].

Неудивительно, что глава партии великого князя и сторонник шведской формы правления Никита Панин, вопреки собственным ожиданиям, сделался лишь второй фигурой русского масонства — великим наместным мастером. В борьбе за орденское первенство он использовал свое политическое положение, а за права Павла — масонские связи. На очень раннем этапе интересы «братства» соприкоснулись с интересами цесаревича. Благодаря усилиям Панина получить для наследника корону, Екатерина начала, во многом справедливо, отождествлять сторонников сына и членов одной из иностранных систем, сначала «шведской», позднее «прусской».

С приближением совершеннолетия великого князя Панин стал искать способ отделить овец от козлищ, вывести сторонников Павла из-под руководства Елагина и создать отдельную систему, объединенную общностью духовной и политической цели. В 1773 году в Стокгольм для восстановления связей со шведскими «братьями» отправился переводчик канцелярии Панина И. У. Ванслов.

Тем временем под управлением Елагина находилось 14 лож, придерживавшихся так называемого «слабого наблюдения». В них было всего три степени или градуса: ученик, товарищ и мастер. Такая простота явно не удовлетворяла большинство адептов. В 1770 году на русскую службу поступил барон Г. Рейхель, который привез из Брауншвейга более замысловатую систему с усложненным ритуалом. К нему сразу потянулись «масонские толпы». Через шесть лет Рейхель стал уже настолько силен, что Елагин предпочел объединиться с ним и перейти под общее главенство герцога Фердинанда Брауншвейгского. Тогда же, в 1776 году, русские масоны Панина заключили со шведскими союз. Произошло разделение по сугубо политическому признаку. Сторонники Павла повернули головы к Стокгольму, приверженцы Екатерины и индифферентно настроенные — к Брауншвейгу. Любопытно, что в духовной сфере адепты искали одного и того же — высших степеней и сложного ритуала, но получили искомое из разных рук. Эзотерическое знание, по убеждению многих, сосредоточивалось у розенкрейцеров как продолжателей дела тамплиеров. По легенде, орден был восстановлен немецким религиозным деятелем X. Розенкрейцем, жившим на рубеже XIV и XV веков. Его фамилия означает «розовый крест», поэтому символом братства стал злато-розовый крест. Орден рыцарей храма был строго иерархичным, включал много градусов, что само по себе воспринималось как длинная и трудная дорога к истине. Он укрепился и в Швеции, и в Германии.

Панину удалось убедить петербургских «братьев», что высшие «истинные» степени масонства имелись только в Стокгольме, а посещая елагинские ложи, адепты попусту тратят время, ибо там нет знаний. Племянники Никиты Ивановича — молодые князья Гавриил Петрович Гагарин и Александр Борисович Куракин — друзья наследника Павла, стали руководителями шведской системы в России.