Екатерина Великая

Репутация императрицы, о которой в Западной Европе сложилось мнение как о мудрой, благоразумной правительнице, покровительнице ученых и философов, выразительнице гуманистических идей, пошатнулась, запятнанная обвинениями в безнравственности и порочных наклонностях. Истории, которые просачивались из России, ужасали и оскорбляли слух пуритански настроенных монархов. Английский король Георг III, человек в высшей степени респектабельный, отец большого семейства, отказался пожаловать Потемкину орден Подвязки, когда Екатерина попросила его об этом, — «был потрясен», как отметил его посланник. Австрийская императрица Мария-Терезия отличалась такой же добропорядочностью, как и король Георг III, и была воинствующей моралисткой. У себя в стране она создала Комиссию Целомудрия и попыталась очистить свой двор от адюльтера (задача, сравнимая разве что с наведением порядка в Авгиевых конюшнях. Крах этой затеи поставил ее в нелепое положение. Екатерина называла ее «Святая Тереза»). Она даже не могла себя заставить произнести вслух имя столь порочной правительницы России. О Екатерине она говорила не иначе как «та женщина». Другие монархи тоже для приличия пошумели, отметив поведение Екатерины недопустимым для правительницы и просто для женщины.

Жизнь при дворе бурлила от интриг, доносов, сплетен и слухов. Придворные считали, что императрица в плену ненасытной страсти (многие из приближенных, слуг и сановников помнили, как предосудительно вела себя в последнее десятилетие своей жизни императрица Елизавета. В поведении ее преемницы Екатерины они усматривали такую же потерю здравого смысла). Немало судачили они о том, когда падет нынешний фаворит и кто займет его место. Поговаривали о том, что опочивальню императрицы тайком посещают всякие таинственные лица. Семьи, где были красивые молодые люди, старались во что бы то ни стало выставить их на показ императрице. К этому времени государыня вернула милость постаревшей и овдовевшей княгине Дашковой и приблизила ее ко двору. Григорий Орлов посоветовал ей подготовить своего привлекательного сына в императорские фавориты. Княгиня гневно отвергла это предложение, а многие матери, не в пример ей, молили Бога, чтобы Екатерина повернула голову в сторону их чада и взяла его на ночь или две. Они надеялись, что наградой за эту мимолетную связь будет богатство и влияние.

При дворе перешептывались, хихикали и высмеивали императрицу, чья страсть к молодым людям поставила ее в нелепое положение. В такой атмосфере, когда императрица изрядно поутратила былое уважение, вполне возможен стал переворот. Народ с беспокойством наблюдал за действиями великого князя, но еще больше волновало всех поведение авторитетного в армии Потемкина, у которого к 1780 году под командованием находились тысячи солдат. Кто же попытается первым захватить власть?

Пока же вся полнота власти была сосредоточена в руках Невозмутимой. Императрица хорошо знала, что говорили о ней, но ничего с собою не могла поделать и жила так, как жила, окунувшись вместе с Александром Ланским в омут счастливой любви. Разменяв шестой десяток, она собрала силы и ринулась навстречу предприятию, которое, может быть, считала самым главным в жизни. Она призналась одному из гостей, что решила «выгнать турок из Европы и воцариться в Византии».

Потемкин с азартом взялся осуществить грандиозный замысел своей возлюбленной. Возглавляя огромную армию, имея немалый денежный запас, он осваивал юг, создавая поселения колонистов и возводя новые города, которые стали административными центрами и военными крепостями. Россия готовилась к наступательной операции. В Крыму, вроде бы независимом как от России, так и от Оттоманской империи, правил марионеточный хан, который не мог обойтись без российской поддержки. Потемкин держал полуостров под контролем и был готов занять его по первому приказу императрицы.

Но перед тем, как сделать решительный шаг, Екатерина должна была договориться с Австрией, чье влияние распространялось на этот край. Она предложила сыну императрицы Марии-Терезии и соправителю Иосифу встретиться по этому поводу. Как видим, внешнюю политику императрица взяла в свои руки. Теперь она больше не обращалась за советом к Панину. Но государыня поинтересовалась мнением Потемкина и своего секретаря Безбородко. Взвесила их суждения, оставив, однако, за собой право выбора. Она лично знакомилась с каждым донесением дипломатов, просматривала всю корреспонденцию, председательствовала на самых важных заседаниях совета. Все дела империи она держала в своих руках.