Екатерина Великая

Много позже, будучи в преклонном возрасте, императрица как-то заявила, что Россия должна быть благодарна ей за фаворитов, которых она считала своими учениками, овладевавшими под ее руководством мудростью управления государством. На самом деле из всего своего мужского «гарема» она подготовила лишь единственного толкового политика — Григория Потемкина, но и у того мужские достоинства случайно соединились со способностями государственного мужа. Что касается прочих фаворитов, то они, как увидим ниже, были людьми ничем не примечательными, в большинстве своем хапугами, радевшими о личных интересах, а не о благе государства. Следовательно, все теории Екатерины о пользе фаворитизма надобно считать прикрытием сладострастия, попыткой возвести разврат в ранг государственной политики.

Приведем перечень фаворитов, составленный Лонгиновым в середине XIX века. В первые 12 лет царствования Екатерина сменила двух фаворитов: князя Г. Г. Орлова (1759 — лето 1772 года) и А. С. Васильчикова (сентябрь 1772 — лето 1774 года). Последующее двенадцатилетие можно назвать расцветом фаворитизма, когда на вахту один за другим заступили двенадцать фаворитов: князь Г. А. Потемкин (ноябрь 1774–1776 год); П. В. Завадовский (ноябрь 1776 — июль 1777 года); С. Г. Зорич (июнь 1777 — июнь 1778 года); И. Н. Корсаков (1778 — июнь 1779 года). До 10 октября 1779 года императрица успела сменить двух фаворитов: Стахиева и Страхова; непродолжительным оказался фавор еще двух человек: В. Я. Левашова и Н. П. Высоцкого (октябрь 1779 — март 1780 года). Затем настало памятное для Екатерины время А. Д. Ланского (апрель 1780 — июль 1784 года), прерываемое непродолжительными связями с Мордвиновым (май — июль 1781 года); А. П. Ермолов находился «в случае» значительно дольше — с февраля 1783 по июнь 1786 года. Его сменил граф А. М. Дмитриев-Мамонов (июль 1786 — ноябрь 1789 года). Князь П. А. Зубов был последним фаворитом императрицы — с июля 1789 по ноябрь 1796 года. Кроме того, упоминаются в конце 1779-го и начале 1780 года Ранцов, Станов (?) и какой-то армянский купец. К этому списку Я. Л. Барсков, изучавший вопрос в 1920-х годах, добавил еще две фамилии — Милорадовича и Миклашевского.

Случайных, кратковременных связей, не зарегистрированных источниками, у императрицы, видимо, было немало. Основанием для подобного суждения можно считать семейное предание о происхождении фамилии Тепловых. Однажды Григорий Николаевич, родоначальник Тепловых, будучи истопником, принес дрова, когда императрица лежала в постели.

«Мне зябко», — пожаловалась она истопнику. Тот успокоил, заявив, что скоро станет тепло, и затопил печь. Екатерина продолжала жаловаться, что ей зябко. Наконец робкий истопник принялся лично обогревать зябнувшую императрицу. С тех пор он и получил фамилию Теплов.

Сколько в этой истории истины и сколько вымысла — сказать трудно, но общеизвестно, что Екатерина не пренебрегала случайными связями, и Марья Саввишна Перекусихина выполняла у нее обязанности «пробовалыцицы», определявшей пригодность претендента находиться в постели императрицы.

Таким образом, императрица имела за 34 года царствования двадцать одного учтенного фаворита. Если к ним приплюсовать двух фаворитов великой княгини Екатерины Алексеевны, то в итоге получится 23 фаворита.

Самая длительная связь была у нее с Г. Г. Орловым, сближение с которым произошло еще до восшествия Екатерины на престол. Уже тогда, по свидетельству французского дипломата М. Д. Корберона, Орлов «поклялся своей возлюбленной, что возведет ее на престол, и начал вербовать ей приверженцев». Корберон не преувеличивал значение Г. Орлова и его братьев в предоставлении Екатерине II трона — они действительно являлись главными исполнителями плана заговорщиков. Императрица в благодарность решила сочетаться с фаворитом законным браком. «Уже был определен его штат, состоящий из хранителей, пажей и камергеров». Но усилиями Панина и Воронцова, воспротивившихся этому намерению, императрице пришлось отказаться от него.

Согласно интимному дневнику того же Корберона Орлов грубо обходился с императрицей и даже не раз бивал ее [377].