Екатерина Великая. Греческий прожект

– Я рад хотя бы тому, – заявил Петр Иванович, – что он в приязни с графом де Сегюром. Даст Бог, сей дипломат сумеет умерить пыл оного «Князя Тьмы» с тем, чтобы тот не накалял обстановку под носом у Османов. Прусский посланник подозревает, что Потемкин, вместе с де Сегюром, работают над тем, чтобы государыня начала новую войну с турками, а Иосиф Австрийский – с Голландией, – заявил он, выразительно посмотрев на присутствующих собеседников.

Дашкова вдруг резко возразила:

– Полно, дядюшка! Сей неугомонный и беспокойный пруссак, Герц, всегда плетет нелепую околесицу. Императрица готовится к войне, она, и в самом деле, готова дать отпор любому врагу, но сама нападать, вестимо, не собирается. Екатерина Алексеевна выдала Циклопу огромные деньги на создание флота на Черном море. И правильно делает: а вдруг турки нападут на нас?

Панин с укоризной посмотрел на племянницу:

– Так-то оно так, но кто его знает, как будет в очередной раз? И будет ли война? А деньги, «Князь Тьмы», вестимо, прибирет к рукам, не сумлевайтесь!

Он, молча, пожевал свои дряблые губы.

– Никто не знает, – продолжил он, – что за планы в голове нашей государыни. По крайней мере, сей прыткий де Сегюр добивается торговых отношений на Балтике и на Черном море. Ходят слухи, князь Потемкин дал согласие на взаимовыгодную торговлю на юге, в Новороссии.

– Стало быть, дело идет к подписанию договора с Францией? – удивился Фон Визин.

Граф Воронцов важно заметил:

– Колико я ведаю, императрица пока сопротивляется. Британцы всегда имели примерные преимущества в торговле с нами, поскольку их потребность в наших товарах весьма велика. Французы же, допрежь, удовлетворяли свои нужды в других странах.

– Один из моих друзей, – сказала Дашкова, – присутствовал при разговоре Потемкина и французского посла, как раз касательно торговых отношений между Францией и Россией. Граф де Сегюр упрекал его в холодности и нежелании сблизиться, на что князь резонно ответствовал, что оное происходит потому, что русское правительство не уверено в искренности желания Франции быть с Россией в дружеских отношениях.

– Правильно: никому доверия нет! Все они шарлатаны, – с презрением заметил Фон Визин. – Потемкин таков же, скорее, первый из них! Сказываете, императрица дала ему огромные деньги на создание флота на Черном море, так, никто и не сумневается: он их профукает со своими полюбовницами. А далекий флот, где-нибудь «утопнет».

Александр Воронцов желчно добавил:

– Его секретарь Василий Попов теперь при императрице. Не прошло и полгода, она изволила пожаловать ему чин бригадира и местечко Решетиловка в Екатеринославской губернии. Наша императрица никого не видит, опричь Потемкина и иже с ним.

– Да сие еще что! Вы лучше посмотрите, кто у Одноглазого Циклопа в друзьях ходит: всякие купцы, как Фалеев, непонятные иностранцы, подобные гишпанцу Хосе де Рибаса, и даже жиды, – презрительно изрек старый граф Панин.

Все, округлив глаза, переглянулись.

– Жиды? – переспросила Дашкова. – Вот уж чего не ожидала. Любопытно, как к оному относится императрица?

– Как? Понеже Князь Тьмы относится к ним терпимо, то и императрица не отстает от него.

– Так что? Может статься сюда, к нам в стольный град хлынут вездесущие потомки Израиля?