Екатерина Великая. Портрет женщины

Мороз усилился, но снег все не выпадал. С рассвета до наступления темноты путешественники тряслись в карете по изрытой колеями замерзшей дороге. После Мемеля им больше не попадались почтовые станции, и лошадей для смены приходилось брать у крестьян. 6 февраля они добрались до Митау, находившегося на границе Польско-Литовского княжества и Российской империи. Здесь их встретил полковник русской армии, командир пограничного гарнизона. Затем к ним присоединился князь Семен Нарышкин, камергер и бывший посол России в Лондоне, который официально приветствовал их от имени императрицы. Он передал Иоганне письмо от Брюммера, напоминавшего ей, что во время представления императрице нужно будет выказать ей «особое почтение» и поцеловать государыне руку. На берегу замерзшей реки Двина, протекавшей около Риги, их поджидала делегация, состоявшая из вице-губернатора и администрации города, а также красивая парадная карета, предоставленная для дальнейшего путешествия. Иоганна писала, что внутри «я обнаружила две великолепные шубы из золотой парчи, подбитые соболем… две муфты из того же меха и покрывало из другого меха, но столь же прекрасное». Когда мать и дочь поехали по обледенелой дороге в город, крепостные пушки дали залп в знак приветствия. В этот момент безвестная графиня Рейнбек превратилась в принцессу Иоганну Ангальт-Цербстскую, мать будущей супруги наследника российского престола.

В Риге путешественники перешли на юлианский календарь, поскольку Россия жила именно по этому календарю, на одиннадцать дней отстававшему от грегорианского, принятого в Западной Европе. И в Риге наконец-то пошел снег. 29 января (9 февраля в Берлине и Цербсте) принцессы покинули Ригу и направились в Санкт-Петербург. Теперь они ехали в чудесных императорских санях – настоящих миниатюрных деревянных домиках на двух полозьях – запряженных десятью лошадьми. Внутри сани были отделаны красной, расшитой золотом и серебром драпировкой, и казались такими просторными, что пассажиры могли спокойно растянуться на позолоченных кроватях с пуховыми перинами и подушками из золотого атласа. Это было очень удобное средство передвижения, и всю дорогу до Санкт-Петербурга их сопровождал кавалерийский эскорт. 3 февраля они добрались до Зимнего дворца. Их приезд был встречен залпом пушек у Петропавловской крепости, на берегу замерзшей Невы. Почетный караул у дворца отдал им честь, а внутри уже собралась большая толпа людей, одетых в яркую военную форму, шелковые и бархатные платья. Все улыбались и кланялись им.

Императрицы Елизаветы там не было, за две недели до этого она уехала в Москву, но во дворце остались многие придворные и представители дипломатического корпуса, и Елизавета распорядилась, чтобы гостям был оказан по-настоящему императорский прием. Иоганна писала мужу:

«Здесь повсюду такое великолепие, и ко мне относятся с таким почтением <…> словно это сон <…> я обедаю с дамами и кавалерами, которых Ее Императорское Величество определили ко мне в свиту. Со мной обращаются как с королевой <…> когда я иду к обеду, то звук рожков в доме и бой барабанов на улице звучат, словно салют в мою честь <…> Даже не верится, что это происходит со мной бедняжкой, я ведь и барабанный бой до этого слышала от силы несколько раз в жизни».

Разумеется, все это устраивалось не для «бедняжки Иоганны», но пока мать Софии с удовольствием принимала все почести, сама София наблюдала за всем происходящим вокруг несколько отстраненно. На самом деле ее гораздо больше интересовали представления четырнадцати слонов, подаренных императрице персидским шахом. Они показывали различные трюки во внутреннем дворе Зимнего дворца.

Совсем в другом тоне писала Иоганна Фридриху в Берлин, выставляя себя его преданной подданной, действующей в его интересах. Пока немецким принцессам подбирали гардероб для поездки в Москву, Иоганна много общалась с двумя вельможами, которым Фридрих поручил сопровождать ее в России. Барон Мардефельд и французский посол маркиз де Шетарди. Послы снова напомнили ей, что вице-канцлер Бестужев активно выступал против избрания Софии в качестве невесты наследника. Они подчеркивали, что по этой причине его нужно устранить, и рассчитывали на помощь Иоганны. Между тем для того, чтобы Иоганна преподнесла себя в наиболее выгодном свете перед императрицей, они настоятельно рекомендовали ей и ее дочери поскорее отправиться в Москву, дабы успеть на празднование шестнадцатилетия великого князя Петра, которое должно было состояться 10 февраля.