Екатерина Великая. Портрет женщины

«Ее шитое серебром свадебное платье ослепительно сверкало и было украшено блестящей вышивкой в виде серебряных роз. Наряд состоял из широкой юбки, которая в талии была всего восемнадцать дюймов в обхвате, и плотно облегающего лифа. [На ней] были великолепные украшения: браслеты, длинные серьги, броши, кольца <…> Драгоценные камни, которыми она была усыпана, придавали ей особое очарование <…> ее кожа никогда еще не казалась такой прекрасной <…> Ее волосы были черными и блестящими, а легкие завитки добавляли ей юношеского очарования».

Поскольку Екатерина была бледна, ее щеки слегка подрумянили. Затем к ее плечам был прикреплен плащ из серебряных кружев. Он оказался таким тяжелым, что Екатерина едва могла двинуться с места. Наконец, императрица водрузила на ее голову бриллиантовую корону великой княгини.

В полдень явился Петр, чтобы его нарядили в одежды из той же серебряной ткани, из которой были сшиты платье и шлейф Екатерины. Его наряд также украшали драгоценности: пуговицы, эфес шпаги и пряжки на туфлях были инкрустированы бриллиантами. Затем вместе, в сиянии серебра и бриллиантов, держась за руки, как и велела им императрица, молодая пара отправилась к алтарю.

Звуки труб и грохот барабанов возвестили о начале брачной процессии. Двадцать четыре элегантные кареты ехали по Невскому проспекту от Зимнего дворца к Казанскому собору. Жених и невеста сидели вместе с Елизаветой в императорской карете – «настоящем маленькой замке», в которую были впряжены восемь лошадей; их упряжь украшали серебряные пряжки, огромные колеса кареты блестели золотом, а сама карета была расписана сценами из мифов. «Процессия эта превосходила все, что мне доводилось видеть», – писал в своих отчетах английский посол. В соборе Екатерина оказалась в окружении инкрустированных драгоценными камнями икон, горящих свечей, курящегося фимиама и целого моря лиц. Служба, которую вел епископ Новгородский, длилась три часа.

Для Екатерины свадебная церемония, проходившая под распевы литургии и прекрасные гимны, исполняемые хором, стала настоящим испытанием. Ее роскошное платье было «ужасно тяжелым», корона давила ей на лоб и вызвала сильную головную боль, но она была вынуждена носить ее и на последовавшем за венчанием банкете и балу. Когда церемония была завершена, она попросила разрешения снять корону, но Елизавета не позволила ей этого. Екатерина стойко терпела боль во время банкета в главной галерее Зимнего дворца, но перед балом, когда головная боль стала невыносимой, она попросила позволения приподнять ее хотя бы на несколько минут. Императрица с недовольством уступила ей.

На балу лишь самые пожилые, заслуженные и титулованные дворяне были удостоены чести танцевать с шестнадцатилетней невестой. К счастью для нее, бал закончился через полтора часа, Елизавета хотела, чтобы новобрачные поскорее удалились в опочивальню. В сопровождении придворных, а также фрейлин и камергеров Елизавета повела семнадцатилетнего мужа и его жену в покои для новобрачных.

Покои эти состояли из четырех больших, элегантно обставленных комнат. Три были обиты серебряной парчой, а стены в спальне – отделаны алым бархатом, украшенным серебром. Огромная кровать с балдахином из красного, шитого золотом бархата, увенчанного серебряной короной, возвышалась в центре комнаты. Здесь невеста и жених расстались, и жених удалился в сопровождении мужчин. Женщины остались, чтобы помочь невесте раздеться. Императрица сняла с Екатерины корону, принцесса Гессенская помогла ей снять тяжелое платье, фрейлина подала ей новую розовую ночную рубашку из Парижа. Невесту уложили в кровать, а затем, когда фрейлины уже выходили из комнаты, она окликнула их. «Я попросила принцессу Гессенскую остаться со мной ненадолго, но та отказалась», – вспоминала Екатерина. Комната опустела. Она ждала в одиночестве в своей розовой сорочке на огромной кровати.