Екатерина Великая (Том 1)

Ничего не ответила Маргарита Сергеевна. Она в глубокой задумчивости сидела у окна. В комнате было очень тихо, а из соседней горницы слышались мелодичные перезвоны арфы, и юный девичий голос громко запел из оперы «Le marechal ferrant»:[149] 

Quand pour le grand voyage
Margot plia bagage,
Des cloches du village
J'entendis la lecon –
Dindi,din-don…
Dindi,din-don…»

 [150]

– Что же? Это она поёт?

– Она, – чуть слышно, вздохом ответила Маргарита Сергеевна.

– Господи, царица небесная, сколь вы опасны!..

Разживин низко поклонился Ранцевой и бесшумно вышел из комнаты.

За вечерним кушаньем Маргарита Сергеевна много смеялась, называла Елизавету «персидской девкой», говорила, что она дочь персидского шаха, «сына солнца, друга луны, шелудивой овцы небесного стада». Елизавета с интересом слушала воспитательницу и по-французски расспрашивала её о Персии.

– А как туда ехать, мадемуазель?

– Я думаю, проще всего через земли донских казаков, на Азов или Каспийским морем, с Волги. Трудное путешествие… Через Азов придётся мимо крымского хана плыть, через турецкие земли ехать. Там разбойников полно.

– Азов!.. Азов, – повторяла Елизавета. – А как красиво, мадемуазель, – princesse d'Asov!.. А какие там имена? У персов, как у турок, или другие?

– Мало ли какие… Али, наверное, есть… Вот ещё я слыхала – Риза-хан…

– Princesse Ali-Risa-khan d'Asov… Mais c'est epatant![151]

Два кадета – белобрысый, с круглой детской головой с париком, с чёрным бантом на косице, Мусин и, чернобровый, с выпученными глазами, барон Гротенгольм, двоюродный племянник Маргариты Сергеевны, смеялись рассказам и тому, что Елизавета Ефимовна их будто всерьёз принимала… Высокая, стройная, смуглая, с чуть косящими миндалевидными глазами, гибкая и ловкая, она казалась старше своих тринадцати лет, и точно, что-то восточное в ней таилось, казалась она турецкой гурией, персидскою княжною, как видали их кадеты на гравюрах в книжках с путешествиями. Елизавета не смеялась. Лицо её было мечтательно и серьёзно, она смотрела мимо своей воспитательницы в окно и точно видела там за горизонтом то, о чём они говорили, – Персию и загадочные страны: Азов, Турцию, Чёрное и Каспийское моря… У неё была способность – грезить наяву и видеть чёткие, надолго запоминающиеся сны во сне.

– Princesse Аli d'Asov, – повторила она. – Мадемуазель, знаете, и правда… Я ведь помню – апельсиновые рощи… Золотые плоды висят на низких круглых деревьях, и розовые горы тонут в густой небесной синеве. Epatant!..

– Ну что ты вздор болтаешь. Как можешь ты помнить то, чего никогда не было? Видала картинки в книжках и представляешь… Сны какие-то! И когда только ты поумнеешь?..

– Нет, правда, мадемуазель. Я что-то вроде этого видала… Я дочь персидского царя!.. Царская дочь!

– Ну, будет!.. Спать пора, судари… Весенняя ночь приходит незаметно, а поздно уже… Ваши родители сердиться будут, что я вас так задержала.

VIII

Вечером в городском саду играла русская полковая музыка. Маргарита Сергеевна сидела со своими воспитанницами на скамейке. Вдруг точно что-то ударило её по затылку, она тревожно обернулась. Сзади и наискосок от неё, под дубом, на лужайке два человека стояло. Ничего особенного в них не было, но она не могла уже не смотреть на них. Один был немец из Митавы, другой – высокий, нарядный, красивый молодой шляхтич в длинном кафтане с вычурно оттопыренными полами, как носят в Варшаве. Он был при шпаге и в большом волнистом парике, накрытом шляпой с широкими полями, немного старая мода, но всегда красивая. Они были близко от Маргариты Сергеевны, и она могла слышать, что они говорили.

– Prinzessinen Tarakanov? – спросил по-немецки шляхтич и показал глазами на Елизавету.

Немец ответил утвердительно, и оба пошли с лужайки в широкую аллею, к выходу из сада.

Ничего больше и не было: разговор с купцом Разживиным и эта встреча, – а вот так растревожило это Маргариту Сергеевну, что она спешно собралась и переехала в Киль.

В Киле Маргарита Сергеевна устроилась в лучшей гостинице «Золотой лев». Она взяла две смежные комнаты в верхнем этаже. Двери гостиничных покоев выходили в большой зал, мутно освещённый одним широким окном в его глубине. По другую сторону была лестница, ведшая в трактир и столовую для гостей, там же были и «билары» для игры.

Разложившись, Маргарита Сергеевна достала свежие немецкие газеты. В них прочитала она, что в Киле ожидается в скором времени русская эскадра, которая уже вышла из Кронштадта и с попутным ветром идёт в Голштинию. С этой эскадрой идёт граф Алексей Орлов.

И опять забилось волнением сердце. Идёт тот, кто сажал на престол российский Екатерину Алексеевну, про кого говорят, что он прямой виновник смерти Императора. Увидеть Орлова было интересно, и ему она может рассказать о своих страхах и, если нужно, просить у него защиты.